"Нинель Ильинична Максименко. Ищи Колумба! " - читать интересную книгу автора

вынырнувший вдруг из туч корабль, несущийся на нас прямо по небу, - все
это осталось в нашей жизни. И никуда не денется.
Мы ждали автобус около часа на жутком ветру. Наши куртки ничуть нас
не спасали.
Но вот наконец мы едем в автобусе. Наверно, из-за сильнейшего ветра
водитель едет еле-еле. Почему-то он не зажигает в автобусе свет. Но нам
так уютно. Мы с Матвеем сидим прижавшись друг к другу, и мне хочется, чтоб
автобус ехал вечно. Мы виляем по горным дорогам в полной темноте. Звезды и
луна появляются лишь на секунду в просвете бегущих облаков, горные дубки
вдоль шоссе гнутся на ветру, будто встречают и провожают нас земными
поклонами. Водитель знает эту дорогу, как свою малометражную квартиру,
лишь на крутых поворотах он включает фары, и тогда освещаются светлые,
почти белые откосы гор, а на них черные шевелящиеся пятна сосен, вонзивших
свои корни прямо в камень. Дороги не видно. С другой стороны глубоко под
нами простирается долина. Она постепенно сливается с морем, а море
сливается с небом, и небо возвращается к нам.
И мы плывем в этом космическом круговороте, как тот волшебный
корабль, который мы видели сегодня в небе.
Летит наш автобус, как гигантский жук. На одном из поворотов водитель
останавливается, открывает переднюю дверь и зажигает фары. С переднего
сиденья сползает малюсенькая девчушка с футляром для скрипки в руках да
еще с ранцем за спиной. Больше здесь не сходит ни один человек. Девчушка
ныряет в темноту и пропадает. Автобус наш постоял несколько минут. Нам
понятно, водитель не уезжает, чтоб девочке не страшно было идти. Чтобы
свет фар хоть немного осветил ей дорогу. Этот случай вызвал в автобусе
шумные дебаты. Горячо, с выражением, кляли ее родителей. И тут вдруг,
совершенно неожиданно в микрофон прозвучал глухой хриплый голос водителя.
Он призвал всех к спокойствию и сказал, что может дать разъяснение по
интересующему народ вопросу. Эта малявка вот уже второй год ездит одна в
поселок, у нее, видишь ли, нашли какой-то особый слух, и она учится на
скрипке и возвращается каждый день семичасовым, а сегодня вот
девятичасовым, и пойдет одна в горы, она живет на ферме. И так вот круглый
год, и в шторм, и в дождь, и в любую слякоть. Охота пуще неволи.
Это разъяснение водителя не успокоило страсти в автобусе. Особо
рьяные защитники детского вопроса предлагали остановить автобус и пойти
поговорить с ее родителями. Не поговорить, а на лавке разложить да всыпать
горячих.
Я положила голову на острое плечо Матвея, и хоть на поворотах,
подскакивая, я каждый раз больно ударялась о него, все равно мне было так
хорошо, как никогда в жизни. Я плыла по небу, ныряя в тучи, то
придерживала их рукой, чтобы они не загораживали луну и чтоб девочке было
светлей идти, то пускалась вдогонку за Матвеем, который мелькал уже где-то
у горизонта. Вдруг нас обогнал летящий и весь сверкающий огнями корабль.
Потом я вырвалась вперед и оставила позади и корабль и Матвея. Как вдруг
из-за туч громовой голос Матвея прогрохотал: "Приехали!"


* * *

Сегодня Новый год. Первый раз к нам придет Матвей.