"Руфина Максимова. Мутанты, Юбилей, Челок Рум (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

Балахон чаще гулять стал - бродит по двору, к забору не подходит.
Потом я в город на месяц уехала, а когда вернулась, и вечера ждать не
стала, после ужина к дырке заветной помчалась, к забору приникла, а
балахон по двору петуха на поводке выгуливает, кудрями потряхивает. Глаз
на затылке спрятался, будто его там и не было. Смотрю, привязал петуха
своего двухголового к беседке, в дом ушел, вышел с листом бумаги,
развернул в мою сторону, а там крупными буквами: "Я не балахон, я - Пол,
потомок чернобыльского ребенка, член ассоциации перерожденных на
генетическом уровне. Вас не было и я очень скучал".
Он стоял, держал свой лист, как в XX веке бастующие горняки держали
свои плакаты, смотрел в сторону забора, словно зная, что я там и что у
меня в руке записка, где одиннадцать вопросов, семь пояснений и два
извинения. Записка скручена трубочкой, мне лишь остается вставить ее в
отверстие и щелкнуть по кончику, придав посланию скорость полета.
Давай, лети, разговаривай с Полом за меня и вместо меня. Я же не
виновата, что родилась без голосовых связок.


ЮБИЛЕЙ

2037 год. Земляне достойно отметили его приход. Телеспутниковая
общепланетная связь разнесла по 34-му интерканалу весть о том, что на
Земле родился миллиардный ребенок с внешними и внутренними отклонениями.
На телеэкранах крупным планом демонстрировали голого подвижного уродца,
окруженного медперсоналом фешенебельной Киевской клиники. Телеграфные
агентства всех стран принимали, как это стало модно, телеграммы от
спецпансионатов для неординарных детей. В отведенные для этих целей 20
минут все видеоканалы были заняты решением судьбы новорожденного.
Миллиардному мальчику предлагали услуги специализированные Дома 34 стран.
Гуманное общество протягивало руку помощи еще одному собрату по формам,
лишенному разума по вине того же общества.
Калифорния. Специнтернат N° 62. В просторной комнате свежо, из
воздухоочистителя, укрепленного в верхнем углу стены-окна, идет тонкий
аромат, напоминающий свежесть морского бриза и дыхание осеннего сада.
Занавеска, подброшенная порывом ветра, случайно завернувшим в эту часть
здания, коснулась бледной шестипалой руки, безжизненно свисающей с
кресла-каталки. Столь же безжизненной кажется сидящая в нем девушка. Ноги
ее укутаны пледом, короткая стрижка обрамляет иссиня-бледное лицо с явной
асимметрией, голова наклонена в сторону спущенной с подлокотника руки, и
из уголка рта капает на пол слюна, карие, почти черные глаза резко
выделяются на этой высветленной самой природой маске под льняной челкой -
один устремлен на телевизор, другой сильно косит. Ее пристальный взгляд
встречается со взглядом ведущей международной программы "Милосердие и
интерпомощь - детям!". Сидящая пытается шевелить губами, но в комнате
продолжает звучать только голос диктора. Мысли девушки обгоняют этот голос
и назойливый стук телетайпа, передающего сведения о все новых
государствах, предлагающих услуги по воспитанию миллиардного патолгомо:
"он такой... он фу... хочу есть... где мама... где каша... хочу есть... он
кричит... я не кричу... где мама... кетти ждет... где мама..."
В комнату входит молодая женщина в платье небесного цвета, с вышивкой