"Герман Максимов. Последний порог" - читать интересную книгу автора

Стальная плита бесшумно скользнула вверх, открывая проход. В тоннель
выплеснулся холодный свет. Велт оторвал от земли непослушные ноги и вошел в
светлый проем. За спиной тяжелая дверь мягко опустилась на место.
Размер помещения нельзя было угадать. Оно виделось одновременно и
бесконечно огромным и бесконечно малым. Таким его делали зеркала.
Пространство, спертое и многократно отраженное зеркальными гранями стен,
плитами пола и потолка, воспринималось как иллюзия. Казалось, даже время,
устав метаться от стены к стене, остановилось и загустело, отброшенное в
центр комнаты Последней Исповеди. И отовсюду на Велта смотрели его
отражения - тысячи Велтов с худыми лицами и растерянными глазами.
Неуклюжими, бесплотными толпами теснились они за гладью стен; перегнувшись,
свешивались с потолка; корчились под ногами, будто вплавленные в пол. Велт
был один на один с собой. Зеркала раздробили его на множество осколков, и с
каждым из них - он чувствовал это почти осязаемо - от него отделилась
минута его жизни, капля его снов, мимолетность его надежд. В нем самом
осталось так мало, что ни жалеть, ни бояться уже не стоило. И это ощущение
пустоты, образовавшейся вдруг внутри, переросло в равнодушное спокойствие.
Спокойствие обреченного. Велт прошел в угол и опустился в единственное
кресло, стоящее у низкого металлического столика. Кресло было продавленное
и потертое.
И сейчас же заговорила машина-исповедник:
- Жизнь уйдет, но не погаснет священный костер великого Чимпа, -
произнесла машина ритуальную формулу. - Кто ты, переступивший последний
порог?
Голос у нее был мягкий и тихий и такой знакомый, что Велт вздрогнул и
невольно оглянулся, ища ту единственную, которой мог принадлежать этот
голос. Чувства лгали - комната была пуста, лишь тысячи безмолвных отражений
ловили его взгляд. Чувства лгали, но он не мог и не хотел противиться этому
обману. Он откинулся на спинку кресла и нырнул в бездонный омут памяти.
Холодные плиты пола рассыпались, превратившись в мягкую и теплую пыль
проселочной дороги, а сам он стал совсем маленьким мальчишкой в
коротеньком, до поцарапанных колен, ати; и мать звала его, и он бежал к
дому вприпрыжку, взбивая фонтаны пыли.
- Кто ты?
Он подбежал, с размаху обнял ее и уткнулся лицом в теплый мягкий
живот. А она гладила его по взъерошенной голове и что-то говорила. Он не
мог вспомнить что, но слова были ласковые и немножко грустные.
- Кто ты?
Усилием воли он стряхнул оцепенение. Призраки прошлого растаяли и
исчезли. Детство утонуло в омуте времени.
- Я - Велт-Нипра-ма Гуллит, механик, почетный линг Сим-Кри.
- Где и когда ты родился?
- В селении Ихт, что на седьмом узле Большого канала, в Год цветения
голубой рэи. Это было четыре периода и семь оборотов назад.
Минуту машина молчала, будто взвешивая услышанное.
Потом в динамике, спрятанном под куполом потолка, что-то хрипнуло,
задребезжало, и механический исповедник... запел.
У маленького линга Двенадцать бед.
Смеется он, Но вы ему не верьте...
Машина пела грубым старческим голосом, залихватски выкрикивая