"Франсуа Мориак. Поцелуй прокаженному" - читать интересную книгу автора

она не распространялась.
Отъезд Жана поначалу отозвался в Ноэми благодатной усталостью, какая
бывает при выздоровлении. Одиночество приносило ей неизбывное наслаждение.
Она жила расслабившись, в свое удовольствие. Неспособная разобраться в
собственных чувствах, Ноэми все же понимала, что изменилась, и несмотря на
то, что вела по-прежнему жизнь молодой девушки, ею, по сути, уже не была.
Отвращение препятствовало рождению в ней женщины, но та, расцветая сама
собой, таинственным образом заявляла о своих правах. Ноэми с тревогой
отмечала, что прежнего покоя в ее душе нет, что ее дремлющее сердце не в
ладах с пробудившейся плотью. Ее существо словно разрывалось, тело не желало
забывать того, что с ним приключилось.
Единственным чтением молодой женщины был молитвенник, людей же она
сторонилась, так как, несмотря на бедность, была благородного происхождения,
поэтому ни романы, ни близкие друзья не могли просветить ее по поводу того,
что совершалось в ней самой. Но тут провидению угодно было послать ей нового
знакомого.

Стоял март, солнечные блики играли в лужах на площади. Жером Пелуер
почивал после обеда, весь дом замер в ожидании, не скрипнула ни одна
половица. Подобно всем женщинам в городке, Ноэми много шила. Вот и в этот
раз она сидела со своим шитьем на первом этаже у окна с полураскрытыми
ставнями. На столе перед ней лежало белье, требовавшее починки. Вдруг до нее
донесся шум колес, и она увидела, как в нескольких шагах от окна
остановилась двуколка. Молодой человек с поводьями в руках оглядывался по
сторонам, ища, кого спросить, однако на улице не было ни души. Когда Ноэми
из любопытства открыла пошире ставни, незнакомец повернул голову и, сняв
шляпу, спросил, где живет доктор Пьешон. Ноэми ответила, мужчина
поблагодарил и, тронув хлыстом круп лошади, двинулся с места. Ноэми
вернулась к шитью и весь день работала иглой, особо и не думая о незнакомце,
но его лицо то и дело само всплывало перед глазами. На следующий день в тот
же час он снова проехал мимо ее окон, но на этот раз не остановился. Однако
перед домом Пелуеров он попридержал лошадь, поглядел на закрытые ставни дома
Ноэми и на всякий случай поклонился. За ужином господин Жером рассказал со
слов кюре, что Пьешону-младшему становится все хуже и хуже, и его отец
послал за молодым врачом из супрефектуры, о методах лечения которого очень
хорошо отзывались: он заставлял больных туберкулезом принимать большие дозы
йодной настойки - по несколько сотен капель, разбавленных водой. Господин
Жером сомневался, сможет ли желудок больного выдержать такое количество
йода. Молодой доктор приезжал каждый день, и каждый день его экипаж замедлял
ход у дома Пелуеров, однако Ноэми ставни не открывала. Заметив в окне
неясную тень, - самой молодой женщины он не видел, - доктор каждый раз
кланялся.
В городе с интересом следили за лечением - все больные туберкулезом в
кантоне глотали йодную настойку. Утверждали, что дела Пьешона-младшего пошли
на поправку.
Весна в этом году была ранняя, конец марта стоял теплый, и люди
постепенно оживали. Как-то перед сном Ноэми разделась у открытого окна.
Счастливая и печальная, она облокотилась на подоконник, спать не хотелось.
Из вечернего мрака в результате какого-то таинственного сцепления мыслей
выплыло столь поразившее ее лицо молодого человека, и Ноэми впервые