"Франсуа Мориак. Поцелуй прокаженному" - читать интересную книгу автора

Ничему не удивляясь, Ноэми созерцала дверь. Она слышала, как люди
называли Жана тронутым, говорили, что у него не все дома. Он болтал без
умолку, а дверь все не открывалась, казалось, никого не было в доме, кроме
этого размахивавшего руками чудака. Ноэми совсем растерялась, к горлу
подступили слезы. Но вот Жан замолк, и ей стало страшно, как будто где-то в
комнате затаилась летучая мышь. Когда кюре с мадам д'Артьял вернулись, она
бросилась на шею матери, не представляя себе, что подобное излияние чувств
примут за согласие. Но кюре уже прижимал к себе Жана. Дамы ушли одни, чтобы
не привлекать внимание соседок. Сквозь щель между ставнями Жан видел рядом с
худощавой, поджарой мадам д'Артьял, по-собачьи переставлявшей ноги, Ноэми в
чуть помятом платье, ее поникшую голову - она походила на сорванный, едва
живой цветок - цветок, которому не суждено распуститься.

Этот нелюдим, привыкший прятаться от мира, чтобы его никто не увидел,
прямо-таки одурел от поднявшегося вокруг него шума. Случай вытащил его на
божий свет, словно слова Ницше, обретя силу магической формулы, разрушили
стены его темницы. Жан вбирал голову в плечи, растерянно моргал, напоминая
потревоженную днем ночную птицу. По-другому вели себя и окружавшие его люди.
Господин Жером нарушал дотоле незыблемый порядок дня, вместо привычной
сиесты провожая кюре до ризницы. Казенавы в четверг не явились, зато они
усиленно распространяли постыдные слухи о неких качествах Жана, будто бы не
позволяющих выполнять семейные обязанности.
Смирение Жана было таким глубоким, что он искренне изумлялся, как это
тетка с кузеном могут ему в чем-то завидовать. Соседки судачили о том, что
Ноэми, бесспорно, заслужила свое счастье. Это стариннейшее семейство
находилось в тяжелом материальном положении. Потерпев неудачу в нескольких
начинаниях, известный своим трудолюбием мсье д'Артьял не постеснялся
поступить на службу в мэрию. Ни для кого не было секретом, что на Пасху
д'Артьялам пришлось рассчитать единственную домработницу. Глядя в зеркало,
Жан Пелуер уже не казался себе таким уродливым. Кюре не уставал повторять,
что Жан хотя и неказист, наделен незаурядным умом. Почтительное молчание, с
каким Ноэми, сидя на диване, слушала Жана, наводило его на мысль, что кюре
прав: серьезная девушка и впрямь ценит в женихе прежде всего ум. Он
забывался, как прежде, когда разговаривал сам с собой, морщил лоб,
жестикулировал, невпопад цитировал стихи - и прекрасная девушка, съежившаяся
на углу дивана, казалось, внимала его речам столь же благосклонно, как
раньше деревья на пустынной дороге. В своих признаниях Жан зашел слишком
далеко и даже упомянул о Ницше, который, возможно, заставит его пересмотреть
свои моральные принципы. Ноэми вытирала влажные руки скомканным платком и
бросала взгляд на дверь, за которой шептались ее родители. Разговора их она,
к счастью, не слышала: отца Ноэми очень тревожили слухи о будущем зяте.
Наученный горьким жизненным опытом, он нисколько не сомневался, что внешне
выгодная для дочери партия непременно таит в себе какую-нибудь напасть, на
что мадам д'Ар тьял отвечала, что дурные слухи разносят Казенавы и что если
Жан Пелуер до сих пор и сторонился женщин, то причиной тому его благочестие
и робость.
В комнату струился лунный свет. Пробило одиннадцать. Мадам д'Артьял
открыла дверь, не кашлянув предварительно и не постучав, и очень огорчилась,
что не застала молодых в положении, которое наводило бы на определенные
мысли. Она извинилась, что потревожила "голубков", но им с дочерью уже пора