"Франсуа Мориак. Агнец" - читать интересную книгу автораполотенца. Он представил себе Доминику, хлопочущую возле него.
- Господи, во что вы превратили носки! Она подняла с пола ошметки грязной шерсти. - Не знаю, как вам и объяснить... - начал он. - Не надо ничего объяснять. В конце концов, вы не обязаны давать мне отчет. Я просто выброшу их на помойку. Она снова вышла из комнаты - принести ему завтрак. Пожалуй, еще не стоит пускать сюда Октавию. Мишель спустилась на кухню, не чувствуя никакого отвращения к заскорузлым от крови, вконец разодранным носкам, которые несла, чтобы "сунуть их в корзину", как говорят в Ларжюзоне. Кухарка еще не пришла, но Октавия уже сварила кофе. Мишель собрала поднос, потом завернула носки в старую газету и собралась было выкинуть их в помойное ведро, стоявшее под раковиной, но вдруг передумала: "Нет, ни за что... Я просто с ума сошла... - тут же решила она. - Это же грязные носки!" Но она все-таки сунула сверток в карман халата и поднялась наверх. - Какое счастье! - воскликнул Ксавье, когда Мишель с подносом вошла в комнату. - Кофе! Нет, спасибо, масла не надо... Почему, я охотно ем масло, но только не утром. - Пойду оденусь и займусь Роланом, - сказала она. - Жану я скажу, что у вас жар... Он возразил, что у него нет температуры. - Но могла бы и быть. Ведь вы действительно больны, так что это не совсем ложь. Одевшись, Мишель снова вспомнила о носках, завернутых в газету: она не знала, куда их деть, в ее костюме не было карманов, и ей пришло в голову дошла до ручья. Она примерно представляла себе, куда идти: рядом с тем местом, где Ксавье с Роланом, сидя на корточках, разглядывали головастиков, были заросли папоротника. Она выдернула пучок стеблей с налипшими на корнях комьями земли, сунула в образовавшуюся ямку злополучный сверток и прикрыла ее сверху камнем, как делала в детстве, когда хоронила старую куклу или мертвую птицу. X - Что же ты не пошел с мсье Ксавье в церковь? Мишель вошла в комнату для прислуги, соседнюю с комнатой Октавии, - застелить кровать Ролана. Она распахнула ставни. Октябрьское солнце ворвалось в окно вместе с запахом прелых тополиных листьев. Она удивилась, что птичка еще не упорхнула. Над узкими плечами торчала большая взлохмаченная голова. Нос был краснее лица и уже по-юношески выпирал, а рот еще оставался совсем детским. Красивые темные глаза глядели в сторону. - Вчера вечером он попросил тебя пойти вместе с ним. - Он сказал, что это необязательно, ведь сегодня не воскресенье. - Но ты мог бы доставить ему это удовольствие. Ведь он столько для тебя делает. Ролан ничем не показал, что благодарен Ксавье за его заботу. - Ты остался в Ларжюзоне только потому, что Ксавье согласился с тобой заниматься, - продолжала Мишель. - Короче говоря, мы поручили тебя ему: он теперь как бы взял тебя под свою опеку... Да отвечай же, в конце концов, |
|
|