"Франсуа Мориак. Агнец" - читать интересную книгу автора

Однако, если только он сам меня к этому не вынудит, я твердо решила не
касаться в нашем разговоре лично его и уважать его секреты, как, впрочем, я
всегда поступаю в таких случаях. Мой долг - поговорить с ним о другом
человеке...
- О другом?
- Да, да, о тебе, мое дорогое дитя, если ты уж так хочешь это знать.
Как он ни наивен, я не сомневаюсь, что он тебя во многом разгадал. Но что бы
он ни думал о тебе, это, наверно, еще весьма далеко от действительности. Ты
не можешь со мной не согласиться, что даже этой "исключительной натуре" -
так ты, кажется, его назвал - не разобраться до конца в такой твари, как
ты...
Опершись обеими руками на палку, она величественно поднялась и с
жалостью поглядела на своего слабого, криво усмехающегося противника.
- Соблаговоли мне поверить - я обещаю рассказать о тебе лишь то
немногое, что, как мне кажется, необходимо срочно узнать вашему гостю. Ты
сам понимаешь, я не стану удовольствия ради ни дискредитировать тебя в его
глазах, ни злословить на твой счет. Я уже не в том возрасте, чтобы делать
такие глупости. Бояться меня тебе нечего, ибо я руководствуюсь исключительно
соображениями милосердия. А проявление высшего милосердия по отношению к
таким людям, как ты, состоит в том, чтобы их обезвредить.
Жан схватил со стола пресс-папье. Старуха не шелохнулась, она стояла
все в той же позе и глядела на него с улыбкой. Он положил пресс-папье на
место, отошел от нее на несколько шагов и уткнулся лбом в стекло, выжидая,
пока утихнет сердцебиение. Ценой невероятных усилий ему удалось почти тут же
взять себя в руки. Когда он повернулся к Бригитте Пиан, он был уже спокоен.
- Я не хочу Ксавье зла, - сказал он наконец. - Но быть может, вы правы:
вполне вероятно, что я, сам того не желая, могу ему навредить.
- Вот это уже разумные слова, - сказала Бригитта, не спуская с него
глаз.
- О, - вздохнул он, - я давно знаю, что с вами бесполезно хитрить.
- Во всяком случае, я достаточно хитра, чтобы ждать подвоха, когда ты
становишься чересчур обходительным...
И она рассмеялась, стараясь поймать его ускользающий взгляд.
- Вы ошибаетесь, мама, - сказал Жан и снова сел, придвинув стул к ее
креслу. Теперь их разделял только круглый столик. - За долгие годы нашего
знакомства мне, кажется, не раз случалось вам исповедоваться!
- Да, это правда. Когда тебе было шестнадцать лет...
Он передернул плечами.
- Мне всегда шестнадцать лет, - сказал он, помолчав. - Что ж, не стану
отрицать, я хочу, чтобы вы уехали, потому что я ревную... Странно, что
дружбе свойственна ревность, не правда ли?
Бригитта Пиан дернула головой, как старая лошадь. Она спросила тихо:
- Неужели я кажусь тебе опасной?
Он уперся локтями в колени, напряженность его взгляда исчезла,
выражение лица стало доверчивым.
- Я имею в виду Доминику, - сказал он. - Я не могу с этим смириться.
Никогда еще я не чувствовал себя до такой степени в дураках.
Он не глядел на Бригитту. Она могла бы подумать, что он забыл о ее
присутствии. Он даже вздрогнул, когда она обратилась к нему:
- При чем здесь Доминика?