"Франсуа Мориак. Агнец" - читать интересную книгу авторав руке. Мальчик по-прежнему не отлипал от нее. Она сказала: "Вот сюда..." -
и первой вошла в комнату, где пахло плесенью. Постельного белья на кровати не оказалось. - Пойду принесу простыни и полотенца. Надеюсь, хоть ключ от бельевого шкафа на месте. Она поставила на стол подсвечник и вышла. Ксавье слышал, как мальчик что-то шептал за дверью и смеялся. Потом их голоса и шаги заглохли. В комнате этой, видно, уже давно никто не жил. Обои были кое-где порваны, и на одной из занавесок темнела дыра, но в тусклом свете свечи поблескивали медные ручки и инкрустации пузатого комода. Ксавье представил себе, что сказала бы об этом доме его мать: "В их гостиной одна вещь уродливей другой, но в комнатах для гостей, представьте, попадаются предметы дивной красоты!" Он приблизился к незастеленной кровати - от матраса пахло мышами. Из приоткрытой тумбочки тоже чем-то несло. Он подошел к окну, но не смог раздвинуть занавески, потому что шнурок был оборван. Окно все же удалось открыть. Ночной ветер, прорвавшись сквозь закрытые ставни, задул свечу. Ксавье опустился на колени, уперся лбом в борт кровати красного дерева. Невыносимое страдание вдруг пронзило его, но оно возникло не от чувства потерянности и одиночества в этом враждебном ему доме, его источник был куда глубже, страдание это было ему знакомо, потому что оно уже несколько раз терзало его при совершенно конкретных обстоятельствах, которые он отлично помнит. В чем оно заключалось? Он не мог бы этого сказать. Однако этой ночью оно обрело лицо, даже два лица: эта девушка, этот мальчик. Особенно мальчик. Какое впечатление произвел Ксавье на девушку? Он вздрогнул, сообразив, что она могла о нем подумать. Она долго не возвращалась, видно, бельевой шкаф все же хватится его в конце концов. Только бы кто-нибудь пришел! Его сковало какое-то оцепенение, он был не в силах удрать от этих гнусных стен, от запаха плесени, от этих старых матрасов, от потертого, как он теперь видел, коврика у кровати, которого касались его колени. Словно каторжник к галере, он был прикован к этой комнате, к этому дому. Он позвал, крикнул, но это был немой крик, потому что губы его не разжались. И вдруг что-то отхлынуло, словно разбилась волна этого невыносимого страдания. Он не шелохнулся. Ночная бабочка билась о мрамор комода. Ветер надул занавески, как паруса, потом они снова обвисли. Ночная бабочка, видно, обессилела. Рваные обои шуршали от каждого дуновения, вот откуда это тихое потрескивание. - С вами такое случается? Ксавье открыл глаза. Он лежал ничком на полу, тонкая струйка слюны стекла с его губ. Девушка разглядывала его, склонившись над ним, как над собакой. Она прижимала к груди две простыни. Ксавье поднялся на ноги. - Вы что, больны, да? Он покачал головой. - А то с этими эпилептиками хлопот не оберешься... На меня особенно не рассчитывайте. Он сказал: - Это не то, что вы думаете... - И вытер пот со лба. - Вы сами видите, я не болен. - Тогда что же вы тут делали? Вы знали, что я в комнате? Ну вот что, - добавила она, вдруг резко изменив тон, - чем стоять сложа руки, помогите-ка |
|
|