"Франсуа Мориак. Агнец" - читать интересную книгу автора

Ксавье воскликнул, словно испугавшись чего-то:
- Нет, нет! Но мы еще встретимся, - добавил он, - я вам это обещаю.
Мирбель покачал головой и сказал тихо:
- Сегодня вечером или никогда.
Их толкали пассажиры, торопившиеся выйти из вагона; Мирбель хотел снова
взять чемодан Ксавье, но тот не разрешил.
Мирбель говорил ему почти в ухо:
- Вы были для нас, для Мишель и меня, последней надеждой... Но в самом
деле, откуда вам догадаться, что встретили меня у последнего порога, через
который я переступлю один...
Ксавье переспросил:
- У какого порога? - И, не ожидая ответа, крикнул с гневом: - Ловко это
у вас получается! Будь это правдой, вы не стали бы говорить...
- Вы думаете, я обмолвился хоть словом кому-нибудь, кроме вас? Мишель
не дала бы мне уехать или послала бы за мной, если бы догадалась... Впрочем,
речь идет не о том, о чем вы думаете... Есть много способов уйти.
Они медленно подымались по железной лестнице. Чемоданы били их по
ногам. Ксавье не оборачивался, но чувствовал на своем затылке дыхание
Мирбеля.

- Я тебя никогда еще не спрашивала: что вы делали той ночью?
- Я могу рассказать тебе все, что было, час за часом: мы сдали чемоданы
в камеру хранения, пошли пешком через мост к площади Согласия и потом сели
за столик у Вебера. Там я и начал его шантажировать.
- Шантажировать? Чем шантажировать? Самоубийством?
- Самоубийством? Да, сперва... Но он не поверил, тогда я поставил ему
другую ловушку: "Я сделаю все, что бы вы мне ни приказали". Тогда он мне
сказал, как я и ожидал: "Возвращайтесь к вашей жене". Я сказал, что готов на
это, но лишь при одном условии: он должен сам проводить меня в Ларжюзон и
оставаться там до тех пор, пока я не войду в норму. Он был возмущен тем, что
я считаю, будто ради такой малости он способен отсрочить поступление в
семинарию. Тогда я, в свою очередь, возмутился тем, что он с такой легкостью
распоряжается твоей судьбой. Он смешался, потому что в то время речь шла
только о тебе, Мишель. Ты одна его тогда интересовала...
- Ненадолго. - Она рассмеялась.
- Не смейся! - почти крикнул он и отодвинулся от нее.
Но она снова прижалась к нему. Жан продолжал настаивать:
- Он увидел тебя на перроне вокзала. Понял, что ты страдаешь. Мной он
заинтересовался только из-за тебя. Разве ты этого не знала?
- Он раза два-три вспоминал про полотняный костюм в черно-белую
клеточку, который был на мне в тот день. Помню, я сказала ему смеясь, что
мне придется ждать мая, чтобы его опять надеть, и тогда, быть может, я снова
ему приглянусь. Уж что он мне ответил - не помню. Вероятно, ничего. Он ведь
не слушал, а иногда даже и не слышал, что ему говорят.
- Просто к тому времени и ты уже отошла для него в тень. Для него
всегда существовал один, только один человек. Он был поглощен им целиком, а
потом в его поле зрения попадал кто-нибудь другой, он словно все искал, ради
кого умереть.
Голос Жана пресекся, и он вздохнул.
- Знаешь, Мишель, я вдруг понял, что именно заставляло меня ревновать