"Франсуа Мориак. Подросток былых времен (Роман)" - читать интересную книгу автора

раскаленной платформе заброшенной станции, среди клеток с подыхающими от
жажды курами.



ГЛАВА IX



Мари умолила меня не приходить на улицу Эглиз-СенСерен в отсутствие ее
матери, которая уехала в Сулак. Мы можем видеться сколько угодно в ее
закутке в книжной лавке.
Наша лестница на улице Шеврюс казалась раем. За те три дня, что мы с
Симоном прожили вместе, поджидая ответа от мадам, мы не раз покидали
маленькую гостиную и спасались от жары на ступенях этой ледяной лестницы.
Ночами, еще более душными, чем дни. нас осаждали несметные полчища самых
крупных, самых ядовитых москитов, какие только водились в наших широтах. У
меня была кровать с пологом: прежде чем заснуть, мне следовало только
проверить, не запер ли я в клетку вместе с собой и какого-нибудь хищника.
Но на кровати Лорана полога теперь не было. На второй же день я увидел,
что у Симона все лицо перекосилось: москит ужалил его в веко. Он был
удивлен, что меня это огорчает.
- Да это пустяки, господин Ален. Стоит ли беспокоиться из-за москитов,
из-за шишки над глазом!
Спал он тем не менее отлично и на рассвете ушел из дому.
Верно, хотел присутствовать на мессе. Я не решился спросить у него, но,
по правде говоря, не сомневался в этом. После завтрака мы встретились в
темной, прохладной книжной лавке, где почти не было покупателей. Бард
отдыхал в Аркашоне и всецело положился на Мари. Балеж был болен или
притворялся больным.
В витрине новинок я нашел "Антологию современных поэтов"
Леото и Ван-Бевера и, читая ее, совершал открытие за открытием.
Особенно нравились мне стихи некоего Франсиса Жамма:
"Вот-вот посыплет с неба снег..." Они восхищали меня, "ранили
радостью", но я не мог разделить это счастье ни с Мари, нечувствительной к
такого рода поэзии, ни с Симоном, нечувствительным к поэзии вообще; кроме
того, Симон гораздо больше нас тревожился, ожидая ответа мадам. Он торопил
меня домой:
"Скоро должны принести почту..."
Мы пересекли улицу Сент-Катрин и по узкой улочке Марго спустились к
улице Шеврюс. Я шел немного позади Симона, глядя себе под ноги, весь
поглощенный сочинением какой-то истории.
Вдруг меня оглушили слова Симона, хотя он произнес их вполголоса:
- Мадам здесь! Приехала мадам!
Я поднял голову в полной растерянности. Да, мамин "дион", наше ручное
чудовище, стоял перед .крыльцом. Что же нам делать? Я посоветовал Симону
вернуться в книжную лавку и предупредить Мари. Я встречусь с матерью один
на один и, как только смогу, присоединюсь к ним. Он не заставил себя долго
просить и пустился наутек. Я трусливо позавидовал ему: ведь мне предстояло
выступить в одиночку против этого опасного, разгневанного божества. Как