"Франсуа Мориак. Фарисейка" - читать интересную книгу автора

полагается. Когда в то утро она вошла в гостиную госпожи Пиан, мадам
Брижит встретила ее несколько необычной улыбкой:
- Вы совсем извелись от жары, душенька. По лицу видно.
Октавия заверила, что не чувствует себя усталой.
- Это заметно даже не так по вашему лицу, как по вашей работе, дочь
моя.
В голосе Брижит вдруг зазвучали суровые нотки:
- Рассылая последний номер нашего "Бюллетеня", вы наделали уйму ошибок.
Кое-кто из дам мне жаловался, что получил "Бюллетень" с большим
запозданием.
Октавия сконфуженно извинилась.
- Это еще не все, - продолжала мачеха, - помните, я продиктовала вам
циркуляр и поленилась его перечитать (да-да, поленилась - видите, я и себя
тоже не щажу), так вот, в этом циркуляре полно ошибок и пропусков...
Некоторые фразы вообще никакого смысла не имеют...
- Вы правы, я действительно последнее время не знаю, что у меня с
головой, - пробормотала Октавия.
- С головой иди с сердцем? - сладким голосом спросила Брижит, и ее тон
никак не вязался с сурово-озабоченным выражением лица.
- О, мадам Брижит... Что вы имеете в виду?
- Я не требую, чтобы вы открывали мне свои тайны, дочь моя. Доверия
приказами не добьешься.
И так как Октавия пробормотала что-то вроде, что "у нее нет никаких
тайн от мадам Брижит", та продолжала:
- Вы сами знаете, где кончается наша власть над чужой совестью. Вы одна
из наших старейших сотрудниц. Я доверяю вам не слепо, напротив, доверяю с
открытыми глазами, но с материнской заботой. Мы все проходим в жизни через
трудные часы, бедное мое дитя...
Это уже было выше сил Октавии, она упала на колени, уткнулась лицом в
лоно Брижит Пиан. А Брижит смотрела сверху вниз на жалкий пучок волос,
туго стянутых на затылке, на синеватую кожу, на первые позвонки,
выступавшие из-под расстегнувшегося воротничка. К счастью еще, бедняжка
Октавия не могла видеть брезгливого лица мадам Брижит. "Даже такая... -
думала она - даже такая дурнушка!" И она заговорила громко, но ласково:
- Значит, вы тоже, бедная моя Октавия, верите, что любимы?
Подняв голову, Октавия Тронш запротестовала:
- Я, я любима? О мадам, неужели я такая глупая, чтобы в это поверить...
Не об этом речь, уверяю вас!
На несколько секунд лицо Октавии стало непередаваемо прелестным,
обаятельно милым в своем смирении.
- С меня хватит и того, что нашелся человек, который хочет, чтобы я
жила только для него и для детей, если, конечно, бог их нам пошлет...
- Конечно, конечно, милая моя Октавия, - проговорила мачеха, подымая
гостью с колен. - Сядьте-ка поближе ко мне и успокойтесь. Пускай раньше я
полагала, что вас ждет более высокое, более святое призвание, я буду
счастлива, если вы сумеете создать семейный очаг, достойный подлинной
христианки. Нет ничего более естественного, более простого. Признаться,
ваше волнение меня даже удивляет.
- Нет, нет, мадам... Все это не так просто, если бы вы только знали...
Воображаю, как в этот миг наслаждалась моя мачеха, конечно, в высшем