"Уильям Сомерсет Моэм. Белье мистера Харрингтона" - читать интересную книгу автора

кротко, в истинно христианском духе, сносил все тяготы общения с этим
добросердечным, беспощадным существом. Дорога из Владивостока в Петроград
заняла одиннадцать суток, и Эшенден чувствовал, что еще одного дня просто не
выдержал бы. На двенадцатые сутки он убил бы мистера Харрингтона.
Когда наконец (Эшенден усталый и грязный, мистер Харрингтон свежий,
бодрый, поучающий) они достигли окраин Петрограда и, стоя у окна,
рассматривали скученные дома, мистер Харрингтон повернулся к Эшендену и
сказал:
- Ну, я просто не поверил бы, что одиннадцать суток в поезде могут
промелькнуть так быстро. Мы замечательно провели время. Ваше общество было
мне чрезвычайно приятно, как, знаю, и мое вам. Не стану делать вида, будто
не отдаю себе отчета в том, что я недурной собеседник. Но раз уж мы так
хорошо сошлись, не будем терять связи. Пока я в Петрограде, нам следует
видеться как можно больше.
- Мне предстоит много дел, - сказал Эшенден.-- Боюсь, я не смогу
распоряжаться своим временем.
---- Я знаю, - дружески ответил мистер Харрингтон. - Полагаю, что я и
сам буду крайне занят, но ведь мы можем завтракать вместе, а по вечерам
встречаться и обмениваться впечатлениями. Было бы очень жаль потерять друг
друга из вида.
- Очень, - сказал Эшенден со вздохом.
Когда Эшенден в первый раз остался один у себя в номере, он сел и
огляделся. Казалось, прошел век. У него не хватало энергии даже распаковать
чемоданы. Сколько гостиничных номеров перевидал он за годы войны! Роскошных
и убогих, то в одном городе, то в другом, то в одной стране, то в другой. Он
устал. Как, спросил он у себя, ему приступить к тому, для чего он прислан
сюда? У него было ощущение, что он затерялся в необъятности России и очень
одинок. Когда его выбрали для этого поручения, он возражал - слишком уж
фантастичным оно выглядело, - но его возражения пропустили мимо ушей.
Выбрали его не потому, что высокое начальство считало его наиболее
подходящим кандидатом, но потому, что никого более подходящего подыскать не
удалось.
В дверь постучали, и Эшенден с удовольствием воспользовался
возможностью применить свои несколько русских слов. Дверь открылась. Он
вскочил на ноги.
- Входите, входите! - воскликнул он. - Я ужасно рад вас видеть!
Вошли трое мужчин. Он знал их в лицо, так как они плыли с ним на одном
пароходе из Сан-Франциско в Иокогаму, но, согласно полученным инструкциям,
Эшенден держался от них строго в стороне. Все трое были чехи, изгнанные за
революционную деятельность из родной страны и давно обосновавшиеся в
Америке. Их послали в Россию оказать содействие Эшендену в его миссии и
связать его с профессором 3., чей авторитет для чехов в России был
абсолютным. Возглавлял их некий доктор Эгон Орт, высокий, сухопарый, с
небольшой седой головой. Он был священником какой-то церкви на Среднем
Западе и доктором богословия, но оставил свой приход, чтобы содействовать
освобождению родной страны, и у Эшендена создалось впечатление, что он был
умен и не чрезмерно догматичен в вопросах совести. Священнослужитель с
навязчивой идеей обладает перед мирянином большим преимуществом: он способен
внушить себе, что на всем происходящем почиет благословение Всевышнего.
Доктора Орта отличали веселые искорки в глазах и суховатый юмор.