"Уильям Сомерсет Моэм. Белье мистера Харрингтона" - читать интересную книгу автора

Харрингтон был послеобеденным оратором и прочел все лучшие книги о
выступлениях перед публикой. Он абсолютно точно знал, как расположить к себе
слушателей, где вставить проникновенные слова, чтобы тронуть их сердца,
каким образом с помощью нескольких подходящих к случаю анекдотов завладеть
их вниманием и, наконец, какую меру красноречия избрать в данных
обстоятельствах.
Мистер Харрингтон очень любил читать вслух. Эшендену часто выпадал
случай наблюдать прискорбную склонность американцев к этому
времяпрепровождению. В гостиных разных отелей по вечерам после обеда он
часто видел, как отец семейства, расположившись в уютном уголке с женой,
двумя сыновьями и дочерью, читал им вслух. На трансатлантических пароходах
он иногда с благоговейным страхом наблюдал, как сухопарый господин восседал
в центре кружка из пятнадцати дам не первой молодости и звучным голосом
читал им историю искусств. Прогуливаясь по пароходным палубам, он проходил
мимо раскинувшихся в шезлонгах молодоженов, и до его слуха доносились
размеренные интонации новобрачной, читающей своему юному супругу модный
роман. Это всегда казалось ему довольно странным способом выражать нежности.
У него были друзья, изъявлявшие готовность почитать ему вслух, и он знавал
женщин, которые говорили, что очень любят, когда им читают вслух, но он
всегда вежливо отклонял предложение и упорно пропускал мимо ушей намек. Он
не любил ни читать вслух, ни слушать, как читают ему. В душе он считал
национальное пристрастие к этой форме развлечения единственным недостатком в
идеальном американском характере.
Но бессмертные боги любят посмеяться над злосчастия смертных и на этот
раз положили его, связанного и беззащитного, под нож верховного жреца.
Мистер Харрингтон льстил себя мыслью, что читает он прекрасно, и приобщил
Эшендена к теории и практике этого искусства. Эшенден узнал, что существуют
две школы - драматическая и естественная,-- следуя первой, вы изображали
голоса персонажей, когда они разговаривали (если читали роман), и если
героиня рыдала, вы рыдали, а если ее душили чувства, вы тоже задыхались.
Зато, следуя второй школе, вы читали с полным бесстрастием, словно почтовый
каталог чикагской фирмы. К этой школе и принадлежал мистер Харрингтон. За
семнадцать лет супружеской жизни он прочел своей жене и своим сыновьям --
едва они подросли настолько чтобы по достоинству оценить указанных
авторов,-- романы Вальтера Скотта, Джейн Остен, Диккенса, сестер Бронте,
Теккерея, Джордж Элиот, Натаниела Готторна и У. Д. Хоуэллса. Эшенден пришел
к выводу, что чтение вслух было второй натурой мистера Харрингтона, и
воспрепятствовать ему значило бы обречь его на муки курильщика, лишенного
табака. Он застигал вас врасплох.
- Вот послушайте! - говорил он.-- Нет, обязательно послушайте! --
Словно был внезапно поражен мудростью афоризма или изяществом фразы.-- Вы
согласитесь, что выражено это превосходно. Всего три строки.
Он прочитывал три строки, и Эшенден был готов уделить ему минуту
внимания, но он, дочитав их, продолжал читать дальше без передышки.
Продолжал. И продолжал. И продолжал. Размеренным пронзительным голосом без
интонаций, без выражения он читал страницу за страницей. Эшенден ерзал,
закидывал ногу за ногу, то одну, то другую, закуривал сигареты, докуривал
их, сидел в одной позе, затем менял ее. Мистер Харрингтон читал и читал.
Поезд неторопливо ехал через сибирские степи. Мимо проносились селения,
колеса громыхали по мостам. Мистер Харрингтон читал и читал. Когда он дочел