"Уильям Сомерсет Моэм. Нечто человеческое" - читать интересную книгу автора

Он пожал плечами, и я видел - даже эта маленькая победа теперь его не
утешает. Некоторое время мы молчали. Мне сказать было нечего. Потом Кэразерс
снова заговорил:
- Понимаю, вам очень странно, что я вам все это рассказал. Пусть так.
Знаете, мне уже все безразлично Чувство такое, как будто в мире не осталось
никакой порядочности. Бог свидетель, я не ревную. Нельзя ревновать не любя,
а любовь моя умерла. Она была убита мгновенно. После стольких лет. Я не могу
без ужаса думать об этой женщине. Я погибаю, я безмерно несчастен от одной
мысли о том, как низко она пала.
Что ж, говорилось же, будто не ревность заставила Отелло убить
Дездемону, а страдание от того, что та, кого он считал ангельски непорочной,
оказалась нечистой и недостойной. Благородное сердце его разбилось оттого,
что добродетель способна пасть.
- Я думал, ей нет равных. Я так ею восхищался. Я восхищался ее
мужеством и прямотой, ее умом и любовью к красоте. А она просто притворщица
и всегда была притворщицей.
- Ну, не знаю, верно ли это. По-вашему, все мы такие цельные натуры?
Знаете, что мне пришло в голову? Пожалуй, этот Альберт для нее - только
орудие, так сказать, дань прозе жизни, почва под ногами, позволяющая душе
воспарить в эмпиреи. Возможно, как раз потому, что он настолько ниже ее, с
ним она чувствует себя свободной, как никогда не была бы свободна с
человеком своего класса. Дух человеческий причудлив, всего выше он
возносится после того, как плоть вываляется в грязи.
- Не говорите чепуху, - в сердцах возразил Кэразерс.
- По-моему, это не чепуха. Может быть, я не очень удачно выразился, но
мысль вполне здравая.
- Много мне от этого пользы. Я сломлен, разбит. Я конченый человек.
- Что за вздор. Возьмите и напишите об этом рассказ.
- Я?
- Вы же знаете, какое огромное преимущество у писателя над прочими
людьми. Когда он отчего-нибудь глубоко несчастен и терзается и мучается, он
может все выложить на бумагу, удивительно, какое это дает облегчение и
утешение.
- Это было бы чудовищно. Бетти была для меня всем на свете. Не могу я
поступить так по-хамски.
Он немного помолчал, я видел - он раздумывает. Я видел, наперекор
ужасу, в который привел его мой совет, он с минуту рассматривал все
происшедшее с точки зрения писателя. Потом покачал головой.
- Не ради нее, ради себя. В конце концов, есть же у меня чувство
собственного достоинства. И потом, тут нет материала для рассказа.