"Сомерсет Моэм. Завтрак (Перевод И.Красногорской)" - читать интересную книгу автора

уплатить по счету. Какой позор, если не хватит каких-нибудь десяти франков и
придется занять их у моей гостьи. Нет, об этом не могло быть и речи. Я знал
точно, сколько у меня есть, и решил что, если счет превысит эту сумму, я
опущу руку в карман и, с возгласом ужаса вскочив на ноги, скажу, что у меня
украли кошелек. Будет, конечно, очень неловко, если у нее тоже не окажется
денег. Тогда останется одно - предложить в залог свои часы, а потом
вернуться и уплатить по счету.
Появилась спаржа. Она была необычайных размеров, сочная и аппетитная.
Аромат растопленного масла щекотал мои ноздри, как запах дымящихся тельцов,
сжигаемых благочестивыми иудеями, щекотал ноздри Иеговы. Я следил, как эта
бессовестная женщина самозабвенно поглощает кусок за куском, и деликатно
рассуждал о состоянии современной драмы на Балканах. Наконец спаржа исчезла.
- Кофе? - спросил я.
- Да, кофе и мороженое, - отвечала она.
Мне уже нечего было терять, и я заказал себе кофе, а ей - кофе и
мороженое.
- Вы знаете, есть одно правило, которому я всегда следую, - сказала
она, доедая мороженое. - Человек должен вставать из-за стола с таким
ощущением, что он еще не вполне насытился.
- Вы еще голодны? - едва выговорил я.
- Нет, что вы, я не голодна; я вообще не ем второго завтрака. Утром я
выпиваю чашку кофе, потом обедаю, а на второй завтрак так что-нибудь
перекушу, самую малость. Я имела в виду вас.
- А-а, понимаю.
И тут случилось нечто ужасное. В то время как мы ждали кофе, к нам
подошел метрдотель и с угодливой улыбкой на лицемерной физиономии протянул
нам большую корзину, полную огромных персиков. У них был румянец невинной
девушки; у них было все богатство тонов итальянского пейзажа. Но откуда они
взялись в это время года? Один бог знает, сколько они стоят. Я тоже это
узнал - несколько позже, ибо моя гостья, не прерывая беседы, рассеянно взяла
из корзины персик.
- Вот видите, вы набили желудок мясом (моя единственная несчастная
котлетка!) - и больше ничего не в состоянии съесть. А я только слегка
перекусила и теперь с удовольствием съем персик.
Принесли счет, и, когда я уплатил, у меня едва-едва осталось на чаевые.
Взгляд ее на мгновение задержался на жалких трех франках, оставленных мною
для официанта, и она, конечно, сочла меня скрягой. Но когда я вышел из
ресторана, впереди у меня были целые две недели, а в кармане ни одного
сантима.
- Берите пример с меня, - сказала она на прощание, - никогда плотно не
завтракайте.
- Я сделаю еще лучше, - отвечал я. - Я сегодня не буду обедать.
- Шутник! - весело воскликнула она, вскакивая в экипаж. - Вы настоящий
шутник!
Теперь я наконец отомщен. Мне кажется, я человек не злопамятный, но,
когда в дело вмешиваются сами бессмертные боги, вполне простительно
обозревать плоды их труда с чувством удовлетворения. Она весит теперь триста
фунтов.