"Сомерсет Моэм. За час до файфоклока (Перевод Е.Калашниковой)" - читать интересную книгу автора

месяцев Гарольду пришлось отправиться в инспекционную поездку по району.
Вернулся он больной, с сильным приступом малярии. Впервые Миллисент
наблюдала вблизи эту болезнь, о которой столько слышала раньше, и ее не
удивило, что Гарольд никак не может оправиться даже после того, как приступ
миновал. Он был словно не в себе. Придя домой, подолгу молчал, уставясь на
нее остекленевшим взглядом, или выходил на середину веранды, слегка
пошатываясь, но сохраняя величественную осанку, и произносил длинные речи о
политическом положении Англии - и вдруг, потеряв нить, прищуривал глаза с
совершенно несвойственным ему лукавством и говорил:
- До чего же эта проклятая малярия изводит человека. Ах, женушка,
женушка, не знаешь ты, что за трудное дело - быть строителем империи.
Она стала подмечать на лице Симпсона какое-то тревожное выражение; раз
или два, оставшись с ней вдвоем, он словно бы порывался сказать ей что-то,
но в последнюю минуту природная робость мешала ему. В конце концов она не
выдержала и, когда Гарольд однажды задержался в канцелярии дольше обычного,
сама начала разговор.
- Вы что-то хотите мне сказать, мистер Симп-сон? - спросила она без
всяких предисловий.
Он покраснел и замялся.
- Нет, нет. Почему вы так решили?
Мистер Симпсон был молодой человек двадцати четырех лет, худой и
нескладный, с пышными кудрями, которые он всегда старательно приглаживал.
Руки у него распухли и были покрыты волдырями от укусов москитов. Миллисент
упорно смотрела ему в глаза.
- Если это касается Гарольда, как вы не понимаете, что лучше откровенно
сказать мне, в чем дело.
Он стал совсем пунцовым и беспокойно ерзал на плетеном стуле. Она
продолжала настаивать.
- Боюсь, не сочли бы вы это дерзостью, - сказал он наконец. - Да оно и
в самом деле подло говорить о своем начальнике у него за спиной. Малярия -
подлая болезнь: когда она тебя хорошенько потреплет, делаешься потом весь
точно выжатый.
Он снова замялся. Углы губ у него обвисли, как будто он собирался
заплакать. Мчллисент почудилось в нем что-то детское.
- Я буду нема как могила, - сказала она, пряча под улыбкой свое
беспокойство. - Говорите, не бойтесь.
- Пожалуй, не надо бы вашему мужу держать в канцелярии виски. Бутылка
под рукой, вот его и тянет лишний раз к ней приложиться.
Голос мистера Симпсона был хриплым от волнения. Миллисент вдруг
пронизала холодная дрожь. Она постаралась овладеть собой, боясь, что спугнет
юношу и тогда уже ничего больше от него не добьется. Ему очень не хотелось
говорить. Она просила, настаивала, взывала к его чувству долга, наконец
расплакалась. И тогда он рассказал ей, что Гарольд уже две недели почти не
бывает трезвым: туземцы толкуют об этом, говорят, что скоро все пойдет
опять, как шло до его женитьбы. По-видимому, он тогда много пил, гораздо
больше, чем нужно; но до каких-либо подробностей ей так и не удалось
допытаться.
- Вы думаете, он и сейчас там пьет? - спросила она.
- Не знаю.
Миллисент вдруг бросило в жар от стыда и гнева. Канцелярия помещалась в