"Герман Матвеев. После бури (повесть)" - читать интересную книгу автора

памятник кровавой битвы и горького поражения.
Когда кончили молитвы, Карасев, как и условились, снял шапку. Пока он
ходил по коридору, спели шуточную песенку:
"Славите, славите,
Вы меня не знаете.
Открывайте сундучки,
Подавайте пятачки
Или гривеннички".
Пятаки давали охотно. Никитич вытащил из кармана смятый рубль и,
протянув Зотову, сказал сквозь зубы:
- Василий! Отца не забывай... Эх!
Он ударил кулаком по столбу так, что многие с опаской посмотрели
наверх: как бы балки не упали.
Посыпались приглашения "погреться чайком", "погостить", но Вася наотрез
отказался. Приятелей, которые обступили их плотным кольцом и просили взять с
собой, он без церемонии растолкал.
- А сами-то что? Делайте звезду и ходите.
Выйдя на мороз, славельщики чуть не плясали от радости В прежние годы
за все рождество они не собирали столько денег и гостинцев, сколько собрали
сегодня в одном бараке.
- Старый Трифон полтинник дал, - рассказывал Карасев. - Хамидуло -
гривенник... Ей-богу! Татарин, а дал гривенник!
Вася молчал. Он понимал, что дело тут не в празднике. Шахтеры давали
деньги не для баловства, не на конфеты. Это была помощь сиротам.
У Маруси не было варежек, а засунуть руки в рукава полушубка мешала
Настасьина коврижка. Пальцы щипал мороз. Девочка чуть не плакала, но стойко
терпела.
- Пойдем на Доменный угор! - крикнул Карасев.
- Сначала к инженеру, - ответил, не оглядываясь, Вася.
По пути зашли к Карасеву и выложили на стол гостинцы. Шаньги
поломались. К леденцам прилипли крошки мусора.
- Вот удивленья-то будет мамке! - сказал Карасев, глядя на кучу еды.
- Васька, надо мешок взять, - предложил Кузя, счищая мусор с конфет.
- Есть у тебя мешок, Карась? - спросил Вася.
Карасев вышел в чулан и через несколько минут принес запылившийся
берестяной бурак.
- Мешок занятой... Вот бурак.
Зотов взял бурак, вытащил деревянную крышку, понюхал.
- Много ли тут унесешь?
- Много. В него цельное ведро браги уходит... И не сомнутся, если
пироги, - горячо вступился за бурак Карасев.
Бурак был большой и легкий. Повертели, повертели и решили взять. Маруся
вытерла с него пыль подолом платья, а нести поручила Сене, имевшему теплые
варежки. Переменив свечку в звезде, отправились к инженеру.
На улице было по-прежнему тихо и пусто. Но вот в Заречье залаяла
потревоженная собака; ей сразу ответила другая, третья, и скоро целый
собачий хор заливался на разные голоса.
- Вот разбрехались! - заметил Вася, шагавший впереди. - И чего лают
попусту?
- Дразнят! - ответил Кузя.