"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

каждый день говорит с Учителями, и они рассказывают, что осталось совсем
немного..."
"До чего?"
Видимо, я была не слишком осторожна, спугнула Сашеньку, и она быстро
прикончила разговор: "Ни до чего! Ладно, я поскакала... Смесь на кухне,
памперсы Алеша покажет где. Приду в семь или восемь - самый край.
Пока-пока!"
Малыш спал крепко, и я пошла к книжным полкам поискать себе чтение.
Сняла с полки случайный толстый том без обложки, раскрыла его и ахнула:
между страниц книги были заложены деньги. Тонкие купюры цвета патины, с
каждой глядит надменный мужчина в белом парике. Несколько купюр успели
выпорхнуть из книги, и я кинулась собирать их, под дикий колот сердца. Лишь
только воткнула том на место, в комнату явился Лапочкин. Он зевал, но,
видимо, уже выспался. Мне показалось, что он сильно похудел, и даже золотая
цепь на шее словно бы истончилась.
"Спит?" - спросил Алеша.
"Спит", - сказала я.
"Я сейчас чай сделаю, - посулил зять. - Или водки лучше?"
"Да ты что? Здесь ребенок!"
Алеша вздохнул - ему явно хотелось водки, и отказ мой распечалил душу.
Но я даже думать не желала о такой возможности: как можно пить рядом с
крошечным малышом?
Лапочкин ушел на кухню, звенел там долго и бренчал - казалось,
настраивается маленький оркестр. Наконец принес в комнату поднос с чашками и
бутербродами. Мы принялись поглощать еду и делали это с жадностью, за
которой укрывалось обоюдное смущение.
"Ты считаешь, Сашеньке идут на пользу эти занятия?"
"Какие занятия? А, "Космея"! Как тебе сказать..."
Малыш крепко спал под наши разговоры и не проснулся до самого
Сашенькиного возвращения.
Она открыла дверь и вошла в квартиру медленно, с искусственным
выражением лица. Такие лица рисуют принцессам маленькие девочки - круглые
глаза, брови дужками, полуоткрытый рот.
"Сегодня великий день, - сказала Сашенька, не видя ни спящего сына, ни
Алешу, ни меня, и все же обращалась она к нам - поскольку в комнате больше
никого не было. - Теперь я знаю, как мне быть и что мне делать".
Сестра медленно прошла в спальню, она с такой бережностью несла прямую
спину, как будто вдруг узнала - та сделана из фарфора.
Я боялась взглянуть на Алешу.
"Это нормально, - сказал он. - Через полчаса из комнаты выйдет обычная
Сашенька".
"Алеша, разве ты не видишь: ее зомбируют!"
Из спальни понеслось пение - Сашенька тянула непонятные слова,
раскачивая голос, как качели. Я вспомнила - "строки".
Лапочкин вздохнул.
"Я только что говорил тебе, Глаша, что люблю свою жену и разрешаю ей
все, иначе... - Он резко сбросил громкость. - Иначе она со мной разведется".


* * *