"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

в сочетании с определенным эмоциональным настроем, вызванным симпатией или
какой-нибудь вальполичеллой, способны привести к нужному нам результату.
Поиски благодати свершаются по сходным канонам: человек не изобретает
собственных способов, хотя почти каждое десятилетие выкрикивается очередная
"Эврика!". Православные говорят: молись, постись, причащайся. Читай
Евангелие. Посещай литургию. Дорогая, можешь написать в биографии: депутат
Зубов делал все это. - Глаза у него стали уже абсолютно красными, и красота
потухла, словно кто-то погасил внутреннюю подсветку. - Я очень
последователен, умен, прилежен, я много знаю, я уникален, на улице вечер - и
ты не оспоришь ни одно из этих утверждений. Так почему же самая
распоследняя, темная старуха видела Бога, а мне он оставался недоступен?
Почему дорогая? Потому, что его нет! Все, что нагромождено в церкви, это
только per i motivi dei soldi, как сказали бы католики с Апеннинского
полуострова. Деньги! Вот подлинный символ веры... Мой так называемый
духовник - один из самых уважаемых священников в городе. Игумен Гурий, ты,
наверное, слышала. Но, дорогая, даже от него не добиться, каких чувств я
должен ждать? На что это будет похоже? Гурий талдычил одно и то же: пост,
молитва, исповедь, причастие, а я так устал, дорогая, я так устал... Что же,
раз Бог не пожелал открыться мне, я не стал ему более навязываться. Конечно,
можно постучаться в другие двери - к муслимам или буддистам, но я не столь
наивен, дорогая. Нет разницы, во что завернут подарок, главное, что под
оберткой - пустота. Темная, глухая, бесконечная пустота. Раз так, почему бы
мне не придумать свою собственную религию, где бог будет существовать без
всяких сомнений? И являться он будет не выборочно, к самым яростным и
странным, а ко всем, дорогая, ко всем, кто заплатит посильную,
конкурентоспособную цену? Этим богом скромно стану я, и ты увидишь, что я
никогда не обману человеческих ожиданий. Я буду очень хорошим богом, таким,
какого хотел бы для себя..."
Зубов замолчал, словно подавился словом. Мне хотелось, чтобы к нему
вернулись прежняя легкость и красота, но нет, за Вериным столом сидел
изможденный, измученный тип, каким, наверное, мог быть отец Зубова - внешнее
сходство у них сохранялось. Если бы из глаз депутата полилась кровь, я не
удивилась бы - они стали красными, как у кролика, а сам он молчал, будто его
обесточили...
Вот тут и позвонил Алеша, крикнул, что Сашеньку увезли в роддом и у нее
отошли воды - прямо в машине. Там столько воды, что надо сушить коврики, но
это неважно, а важно, что через обозримое число часов мы оба получим новый
родственный статус: он - отца, я - тетки.
Я хотела поделиться новостью с Зубовым, но он вышел из кабинета, не
простившись. И новость о том, что Сашенька родила сына, которому заранее
приготовили царское имя - Петр Алексеевич, Петя, Петрушка, застала меня
дома: на работе больше делать было нечего...
Петрушка родился за три минуты до полуночи, я старалась не думать о
том, на кого он может быть похож. Еще мне ужасно хотелось позвонить Артему и
рассказать про религию Зубова, но я понимала - это будет нечестно. Тем
более, мне совсем не хотелось слышать пусть даже самую праведную критику в
депутатский адрес.
Но и носить в себе это знание мне было тяжело - оно рвалось наружу, как
доношенное дитя. Сравнение не случайное - все следующие дни я думала о
маленьком Петрушке и очень хотела его увидеть. Счастливые родители вовсе не