"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

забыть, что сестра твоя на сносях.
Мы как раз обсуждали историю падения епископа. Уже отзаседала выездная
комиссия Священного Синода, и теперь церковный Николаевск ждал решения: Вера
каждый день звонила в приемную епархиального управления.
...Вера давно ушла домой, и Зубов вальяжно развалился в ее крутящемся
кресле и ковырял в зубах разогнутой скрепкой. Странно, ему шли даже такие
вульгарные повадки - в мире не было ни одной вещи, которая не подошла бы
Антиною Николаевичу. Депутат говорил о владыке охотно и много, хотя обычно
он так часто менял настроения, что в другом человеке это непременно
раздражало бы. А Зубову, ему было можно все.
"Антиной Николаевич, вы же верующий человек, - упрекнула я депутата. Я
слышала, вы даже ходите в храм, на Трансмаш, верно?"
Зубов потемнел лицом и выкинул скрепку в урну. Я тут же решила вытащить
ее оттуда и сохранить.
"Ты много знаешь, дорогая. При этом ты не знаешь ничего. Как человек,
максимально удаленный от духовных поисков - несмотря на все твои
трогательные истории о танатофобии, ты заслуживаешь доверия с моей стороны".
Депутат придвинулся ближе - не ко мне, к столу.
"Думала ли ты, дорогая, что будешь вот так, запросто, беседовать с
богом?"
С каким еще богом? Я громко засмеялась, чтобы Зубов не подумал, будто я
не поняла его шутку. Если честно, смешно мне вовсе не было - поэтому
смотрела я не на депутата, а на собственные руки.
"Тут не над чем смеяться, дорогая, ты опять выстрелила мимо. Какая
жалость!" - Зубов говорил таким ледяным голосом, словно его продержали
несколько часов в холодильнике. К счастью, депутат прицельно настроился на
монолог и не стал отказываться от него только потому, что я выдала неверную
реакцию.
"Я давно хотел стать богом, дорогая. Если ты будешь писать мою
биографию, можешь использовать такой оборот: "Он бредил этим с самого
детства". Сейчас я куда ближе к своей мечте - к тому имеются все условия.
Народ наш, которого я с переменным успехом представляю в законодательной
власти, так наскучался по иконам, что готов пойти за любой мало-мальски
харизматической личностью. Вспомни, дорогая, Кашпировского. Чем тебе не бог?
Если выбирать между ним и той сумасшедшей украинкой в белых простынях, то
мне больше нравится Кашпировский. Хотя украинка тоже молодец... Нет ничего
проще, чем стать богом в современных российских условиях - надо обладать
харизмой, сочинить звучное имя и хорошенечко проработать генеральную линию
учения. Быть богом, дорогая, куда веселее, чем быть депутатом".
Вот теперь я вполне естественным образом развеселилась.
"Подожди хохотать, дорогая, - сурово одернул меня златокудрый бог. Дело
куда серьезнее, чем тебе кажется. Не думай, будто я пал жертвой
иерусалимского синдрома, лучше скажи, любишь ли ты деньги?"
Я лихорадочно копалась в памяти, пытаясь вспомнить хоть слово об
иерусалимском синдроме. Пустые полки, виноватый взгляд хранителя. О, Зубов,
есть ли в мире хотя бы одна вещь, неизвестная тебе?
"Любишь ли ты деньги так, как я их люблю? - нараспев, по-доронински
продекламировал Зубов. - Большие деньги, дорогая, очень большие! Нет ничего
лучше больших денег, поверь мне, старому и опытному человеку".
На старого и опытного он совершенно не вытягивал. Я так и сказала, и