"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

"Ты вправду веришь, - мне было завидно, - а я всего лишь боюсь смерти,
боюсь думать о том, что будет потом, когда уже ничего не будет".
"Дык все мы боимся смерти, - развеселился Лапочкин, - что уж там
хорошего". Он смеялся, и я тоже смеялась: впервые в жизни мои страхи
выглядели такими глупыми. Видимо, вели мы себя чересчур жизнерадостно,
потому что Сашенька выглянула из спальни:
"Вы до утра орать будете?"
Мы быстро собрали со стола грязную посуду, и через пятнадцать минут
будущий пятидесятник громко храпел в супружеской спальне. Я тоже прикорнула
на диванчике, но заснуть не успела.
"Пойдем на кухню, - прошептала Сашенька, - надо поговорить".
На часах был прямой угол: ровно три. Сестра вскипятила чайник и разлила
густую коричневую жидкость по чашкам: мне досталась узорчатая, зеленая, с
отбитой ручкой. Я теперь до смерти ее не забуду. Когда смотришь на какой-то
предмет, пусть даже на дурацкую чашку, и тебе этим временем сообщают нечто
жуткое, ты до смерти будешь помнить узорчики, трещины, следки отбитой
ручки...
Я смотрела на чашку, когда Сашенька призналась мне, что отец будущего
младенца - вовсе даже и не Лапочкин.
"А кто?" - глупо спросила я, и Сашенька, вздохнув, призналась: роль
отца в этой пьесе с успехом сыграл Кабанович.

ГЛАВА 7. ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ

"Ты ни о чем не хочешь спросить?"
Звук голоса резкий и слишком громкий для ночи. И я действительно не
хотела ее спрашивать. Я только сказала: все это напоминает мне дешевый
латинский сериал, страстные клише которых оккупировали все телеканалы.
И тогда сестра принялась рассказывать - без всякого понуждения. Я
покорно слушала Сашенькины откровения и одновременно с этим вспоминала наше
детство. Воспоминания стали декорациями к словам сестры, и я прикрывалась
ими, как щитом.


* * *

Сашенька смотрела на меня, бледная и припухшая, словно облако.
"Почему ты думаешь, что это ребенок Кабановича?" - я выдавила из себя
этот вопрос, как выдавливают остатки зубной пасты из тюбика.
Сашенька вскинула голову: она знает, и точка.
За окном медленно просыпалось утро - такое же, как я, прибитое, серое,
кислое. Оставалось выяснить у сестры всего одну вещь:
"Зачем ты мне это рассказала?"
Мои мозги так истощились в эту ночь, что теперь выдавали автоматом
нелепые мысли: Сашенька хочет, чтобы я усыновила ее ребенка. Или устроила ей
встречу с отъехавшим в иностранные земли Кабановичем...
"Мне надо было с кем-то поговорить. И еще я должна обо всем рассказать
Алеше".
Возмутительно! Биологическому отцу Сашенька и не подумала сообщать
новость (впрочем, Кабанович искренне ненавидел любых младенцев, и я не