"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

Эммы...
Исчерпавшись, Кабанович решился на крайнюю меру - неловко примостившись
на одно колено, он попросил меня стать его женой, и я с ужасом услышала
"да", произнесенное собственным голосом.
Сашенька, услышав новость, расхохоталась: тем самым временем она тоже
собралась замуж.
Жесткий конкурс на звание жениха выиграл ее бывший одногруппник и
коллега по строительному отряду Алеша Лапочкин. Фамилия у него была излишне
веселая, и Сашенька намеревалась остаться при нашей девичьей - "Ругаева"
тоже не слишком благозвучна, зато и смеяться особо не над чем. Родовая
фамилия Лапочкину не шла - он был мощным и надменным, как флагманский
крейсер. Мне Алеша показался еще и бесстрастным, а может, он бледнел на фоне
вечно кипящего Кабановича, исповедующего истерику как стиль жизни.
Из Лапочкина получался превосходный антипод Кабановичу, и в этот
антипод немедленно влюбилась наша мама: в ожидании свадьбы готовила жениху
фаршированные куриные ножки, хихикала даже в тех случаях, когда Алеша не
шутил, и вообще вела себя очень возбужденно. Кабанович не мог сподвигнуть
маму даже к банальной яичнице - ее хватало только на раздраженное
"здрасьте", к которому не выдавалось (и не выдавливалось) даже самой кривой
улыбки.
На Сашенькин выбор могло повлиять качество жизни Лапочкина - покуда
сверстники пили водку в гаражах, Алеша зарегистрировал первую в городе
туристическую фирму, которая носила пышное название "Амариллис" и предлагала
широкому населению коммерческие поездки за клюквой в глухие леса.
"Амариллис" осуществлял автобусную доставку к месту, но не предупреждал, что
речь идет о поездке "в один конец". Обратно (50 километров до ближайшей
населенной деревушки) обозленные клиенты шли пешком, волоча на себе
клюквенные килограммы.
Лапочкин не ограничился туризмом, а занимался бизнесом всяким и
помногу, в итоге разбогатев так, как было возможно на самой заре
перестройки. Подозреваю, что он вывозил ценные металлы за бугор, поскольку у
него были банковские счета в Швейцарии и Люксембурге. Для куража Алеша
периодически устраивал эксперименты: помню бурное и проигрышное участие в
депутатских выборах, помню 100-тысячное издание Корана в зеленой обложке,
полностью спонсированное Лапочкиным и впоследствии отправленное для продажи
в Узбекистан, помнятся и другие подвиги. К моменту женитьбы на Сашеньке
Лапочкин представлял собой эталон новорусской внешности: плечи, упрятанные в
пиджак свекольного цвета, циническая улыбка и золотая цепь-веревка, обнявшая
шею, похожую на пень. Разумеется, Кабанович при первой же встрече с Алешей
пришел в ярость и курил на балконе дольше обычного на пятьдесят минут.
Лапочкин же не торопился покидать наш дом, а вполне привольно чувствовал
себя за столом, накрытом его заботами. Сашенька с мамой вежливо слушали
рассказы о далеких Алешиных странствиях, о красивой жизни в Египте и
Германии, а на балконе густели сумерки, и мой жених свирепел с каждой
сигаретной затяжкой, вперившись взглядом в ничем не приметный гараж. После
долгого молчания Кабанович выплюнул брезгливую фразу: пусть я не
рассчитываю, что он пойдет на свадьбу к "этим придуркам". Престранное
единение с Сашенькой, ведь только вчера сестра шипела, будто кобра, и жалила
словами, что пьяных драк они не заказывали, поэтому мне следует явиться на
свадьбу одной - без "этого барана".