"Анна Матвеева. Депрессия (Триптих) " - читать интересную книгу автора

Последние сто пятьдесят, и ухожу, решил про себя Шалиманов. Алена тем
временем смылась из эфира, и место ее занял отвратительный хлыщ по фамилии
Груздев - этого хлыща Шалиманов прямо-таки терпеть не мог, потому как
ревновал к нему Алену. Кроме того, хлыщ обладал хорошо поставленным голосом,
который вызвал у Шалиманова новый и теперь уже просто непереносимый приступ
депрессии.
Покинув "Пагоду", Шалиманов ненадолго постоял на улице, привалившись к
фонарному столбу. Ему хотелось сразу нескольких вещей, взаимо при этом
исключающих. Шалиманову хотелось домой, к Алене, уснуть и выпить еще.
Но главное - чтобы депрессия отступила.
Шагая по мостовой в никому не известном направлении, Шалиманов грустно
и удивительно логично для пьяного размышлял. Причин для депрессии - нет, а
депрессия - есть. Чего же не хватало Шалиманову?
Чего может не хватать человеку, чьи желания давным-давно исполнились?
Вскоре на пути вырос еще один краснофонарный ресторанчик, и владелец
сети русских закусочных шагнул в него без всяких сомнений. Очередная девушка
принесла Шалиманову очередной стакан водки, но радио здесь, к счастью, не
слушали. Из колонок долетала звенящая китайская музыка, и дрожащие женские
голоса суетливо выпевали на самых верхах.
К вечеру количество китайских ресторанов, посещенных Шалимановым,
перевалило за все приличествующие текущему моменту показатели, не говоря уже
о количестве выпитой там водки. Дважды Шалиманов пытался поесть и дважды не
смог проглотить ни кусочка.
Жена звонила восемь или пятнадцать раз (Шалиманов точно не помнил) и
ругалась, что он забыл о каких-то гостях, которые уже давно пришли и ждут
хозяина в гостиной. При мысли о своей гостиной, по периметру обтянутой
неяркими туркменскими коврами, Шалиманову стало совсем скверно, и он мычал,
что приехать не может, потому что совещание.
Еще звонил Коля Малявин и опять предлагал приехать. Шалиманов снова
отказался.
Алена позвонила в тот самый момент, когда Шалиманов отключил мобильник,
поэтому с ней поговорить тоже не удалось.
Ровно в девять часов вечера Шалиманов стоял перед входом в городской
зоопарк. Волосы у него были всклокочены, английские туфли обильно
забрызгались грязью и ничем теперь уже вообще-то не напоминали английские, а
подмышку леденила бутылка "Кристалла".
Зоопарк был, конечно же, давно закрыт, но Шалиманову все равно очень
хотелось его посетить. Поэтому он стал биться об ограду плечом, стараясь,
впрочем, уберечь водку от разбития и пролития.
Через минуту из ворот зоопарка выглянул чернобородый человек в джинсах
и вежливым, практически литературным, языком поинтересовался, какого, в
сущности, рожна надо здесь Шалиманову?
Шалиманов сказал честно, что он бизнесмен в депрессии, целый день пьет
и теперь чувствует в себе неодолимое желание посмотреть на спящих зверушек.
Несмотря на внешний вид Шалиманова и его заплетыкивающийся язык, все
сказанное им звучало достаточно убедительно, кроме того, в поле зрения
сторожа попала огромная бутыль водки, и он махнул рукою, пропустив
Шалиманова на территорию.
В уютной каптерке сторож и Шалиманов довольно быстро нашли общий язык,
ибо оказалось, что и сторож на самом деле не так-то прост. На самом деле он