"Уле Маттсон. Бриг 'Три лилии' " - читать интересную книгу автора

Уле Маттсон

Бриг "Три лилии"

КНИГА ПЕРВАЯ

БРИГ "ТРИ ЛИЛИИ"

Глава первая

МИККЕЛЬ МИККЕЛЬСОН И ЕГО ДОМ

С моря дом казался кучей досок с косой трубой наверху.
То, о чем тут пойдет речь, случилось лет шестьдесят назад; тогда в этом
доме жил Миккель Миккельсон.
Наружная дверь висела на одной петле, так что с ней следовало
обращаться осторожно. Дальше шла прихожая.
Здесь было темно, как в погребе, пахло кожей и мокрым молескином,
потому что в прихожей снимали и вешали одежду, когда лил дождь.
Кухня была светлее. Два окна смотрели на море, одно-во двор. Из кухни
вели двери в остальные комнаты. Правда, все ключи давно потерялись, к тому
же в комнатах громоздился разный хлам, до которого никому не было дела.
Сто лет назад, когда хорошо ловилась сельдь, дом был постоялым двором,
в нем постоянно толпился народ, везде стояли стулья, столы и пахло вкусной
едой. Тогда сюда приезжали верхом на гладких конях богатеи и скупщики, ели
жареную телятину Jp очага и спали без просыпу три дня кряду на втором этаже.
Но богатеи исчезли, кладовка опустела, и на подоконниках остались лишь
рыболовные крючки, пробки да дохлые мухи.
Вот в каком доме жил Миккель Миккельсон вместе со своей бабушкой
Матильдой Тювесон и собакой Ббббе.
Ниже постоялого двора раскинулся залив с островами, а позади дома
высилась гора Вранте Клев. За Бранте Клевом находилась деревня, потому что
там была хорошая земля и ветер не доставал.
У постоялого двора всегда дуло так, что стекла дребезжали.
Неподалеку стоял лодочный сарай Симона Тукинга.
Здесь он и жил круглый год в такой тесной каморке, что должен был
выходить на волю, когда хотел разогнуть спину. На двери Симон Евгений Тукинг
вырезал ножом:

Голод - в брюхо,
Холод - в дверь,
Вот бы в Африку теперь!

Возвращаясь домой из школы, Миккель всегда шел мимо сарая. Летом он
ложился на живот возле пристани и ловил крабов на кусок кирпича, а зимой тут
одна за другой тянулись замечательные ледяные дорожки.
Симон Тукинг чаще всего сидел в дверях своего сарая и расчесывал бороду
старой кардой.[1] Зимой, в стужу, он подкладывал мешок, чтобы не примерзнуть
к порогу. Кожа у него была грубая, как старая подошва, и сильно
потрескавшаяся на руках.