"Эдуард Маципуло. Нашествие даньчжинов " - читать интересную книгу автора

здесь - не по собственной воле. Верно?
Джунз не выдержал. Перешел на другое кресло и начал шумно вздыхать.
Потом запел.
Когда-то говорили о нашествии рационального человека, потом - о
потребительской психологии. А теперь - о нашествии бессамостного человека.
Расцвет восточных культов, мистики, иррационализма... Курсы черной магии и
белой магии в американских и европейских вузах. Портреты популярных мессий,
пророков, гуру на экранах телевизоров, в газетах, журналах... Сейчас
колдунов на планете больше, чем в средние века. Это, так сказать, следы
правой ступни невидимки. Политический конформизм - след левой ступни.
Партийные, клановые, армейские культы, догматы, ритуалы - чем не религия?
Тоже уничтожение самости. Тоже примат слепой веры.
И все-таки, наверное, не инвязион, не биологическая вспышка-нашествие.
Все более ощущалась какая-то иная глубина, что-то, может быть, более
страшное, новое, немыслимое. Вот, в сущности, сверхзадача моей экспедиции,
главное дело моей жизни... И несчастный Джунз, по-видимому, мог мне помочь,
как и я ему. Печать Великой Тайны я смутно разглядел на Джунзе, на других
лохматых и лысых, одинаково замызганных, "махнувших на себя рукой", на свой
вид, на земное бытие.
Джунз немного фальшивил, и голос его был хрипловатый, но простенькую и
приятную для слуха мелодию он выводил со всем старанием. Это был один из
гимнов Небесному Учителю на английском языке, его обычно поют "зарубежные
даньчжины" самых низких ступеней монашества. Таких не допускают к высотам
культа. На таких "возят воду" и могут возить всю их жизнь.
Мои слова причинили Джунзу страдания. Не могу видеть чужих мук! Я хотел
оставить его в покое, но вдруг подумал: если гуру его секты опытный
психолог, то заготовил, конечно, какой-то способ борьбы с сомнениями в
подмятых душах, внедрил в психику какие-то формулы поведения. Они сработают
немедленно, когда... Этот запах!.. Я похолодел при мысли, что обрек Джунза
на мучительную смерть. Он же пропитан горючим составом! И малейшая искра
превратит его в факел! Очиститься от скверны сомнений самосожжением - это
вполне в духе человеко-монстров, оберегающих свои завоевания. Такое уже
бывало...
Свободных мест в салоне было много, я подсел к Джунзу. Мне следовало
отказаться от своих жестоких слов, опровергнуть их какой-нибудь иезуитской
ложью, чтобы укрепить Джунза в его вере. Только так можно было бы его
спасти - если на самом деле в него заложено самоубийство как средство против
сомнений... Я прикоснулся к его напряженной руке. Он дернулся, перестал
петь.
- Ну что вам еще? - простонал он и торопливо вытер грязным рукавом
мокрую щеку. - Да, да, я нищий интеллигент! Из России! Я пришел к даньчжинам
сам! Вы это хотели узнать? И теперь прошу вас, очень прошу...
Вместо заготовленной иезуитской лжи я внезапно предложил ему ехать со
мной в Тхэ, в святую обитель даньчжинов, где все пропитано памятью о
Небесном Учителе и его духом. Ведь мне все равно придется, по-видимому,
нанимать ассистентов и рабочих из местных жителей.
Он ошеломленно смотрел на меня, забыв вытереть вторую щеку. Исчадие ада
соблазняло верующего приобщением к богу, чего не хотели так сразу дать
братья по вере. Паломничество - мощный стимул веры. Паломничество надо
заслужить. А Джунз пел еще гимны "низших ступеней".