"Эдуард Маципуло. Нашествие даньчжинов " - читать интересную книгу автора

- Хорошо, господин Говинд Бхуранг. Будем говорить серьезно. Из этого
сосуда я не вылезу, пока не закончу мыться. Это во-первых. А во-вторых, я не
последую за вами, пока вы не скажете мне - куда и зачем.
- Я прикажу вас унести вместе с лоханью.
- Прикажите, - беспечно ответил я, даже не подозревая, что из этого
выйдет.
Начальник охраны "выстрелил" плетью - в дверях возникли встревоженные
лица.
- Несите его за мной! Быстро!
И меня понесли. Сначала осторожно спустили по деревянной узкой
лестнице, потом по широкой, с каменными ступенями. Один из носильщиков
поскользнулся на свежей коровьей лепешке. Он не опрокинул меня вместе с
лоханью в тот же японский садик лишь потому, что господин Бхуранг вовремя
огрел его плеткой. Я пытался скрыть свой страх тем, что продолжал мыться.
Меня пронесли по главной улице к большому зданию древней постройки, и за
нами бежала толпа, состоящая, главным образом, из детей и женщин. Мужчины
стояли по обочинам дороги со сдержанным изумлением на смуглых лицах.
Меня внесли в полуподвальное просторное помещение с низкими каменными
сводами. Несколько бронзовых светильников - вместо фитилей в них были
электрические лампочки - скудно освещали пространство, лампочки светились
вполнакала. На циновках за низким столиком сидели два монаха в оранжевых
тогах - молодой и старый.
- Это хорошо, что ты любишь мыться, - сказал старичок приветливо. Его
дряхлое личико светилось дружелюбием. - Но вода, наверное, уже остыла, и
тебе хочется вылезти из бочки?
- Да нет, еще теплая, - ответил я, намыливая мочало. - Вы извините, но
я привык доводить любое дело до конца. Тем более, что мне приходилось мыться
и в очень холодной воде.
Я хотел попросить, чтобы кто-нибудь потер спину, но подумал, что это
будет слишком. Пожизненное рабство я, должно быть, уже обеспечил себе, а
большего мне не надо.
- Хорошо, отвечай на наши вопросы, сидя в бочке, если тебе так
нравится.
И вопросы посыпались, один интереснее другого. Молодой монах только
успевал менять листки, на которых вел протокол допроса. А это был именно
допрос, а не душеспасительная беседа. Меня подозревали в принадлежности к
какой-то опасной шайке и убеждали признаться во всем. Особенно их
интересовало, где прячутся мои приятели.
Я сидел в давно остывшей воде, покрывшись гусиной кожей, и рассказывал
о своих моральных принципах, особенно о любви к животным. Ведь, насколько я
понял, на меня хотели свалить все беды заповедника?
Сзади донесся осторожный шорох шагов, я резко обернулся, и мои мокрые
волосы встали дыбом, - из полусумрака выплыла всклокоченная носатая голова
на растрескавшейся толстой доске, как на подносе. Крупные навыкате глаза
пристально смотрели на меня. Потом голова хищно улыбнулась и поздоровалась
со мной, певуче растягивая даньчжинские слова:
- Добрый день, господин приезжий из другого Времени. - И добавила
по-английски:
- Да хранит вас господь.
Оказалось - это колодник, его шея была стянута хомутом из старых досок.