"Эдуард Маципуло. Нашествие даньчжинов " - читать интересную книгу автора

пухлой ладонью к моему ободранному плечу - прощальный жест.
- И никому не говори, что ты видел меня, о человек из другого Времени.
Ведь ты и сам мог найти дорогу к монастырю?
Лучше бы он не говорил последних слов. Старик пал в моих глазах. А ведь
как хорошо начал.


ЛЮДИ ЧХУБАНГА

В Бутане и Непале крепости-монастыри называются дзонгами, что
дословно - "места собраний". В Суверенном Княжестве Даньчжин то же самое
именуют чхубангами, "местами сражений". Место сражения, которое меня
интересовало, было выбрано знаменитым даньчжинским полководцем среди
неприступных скал, с трех сторон омываемых бурными водами горных рек, а с
четвертой стороны вздымался крутой склон Сияющей Опоры Неба. Не знаю, до
сражения или после столь оригинальное поле битвы было обнесено каменной
стеной десятиметровой высоты. Теперь стены и башни были выбелены и украшены
пурпурной полосой, охватывающей весь чхубанг, совсем как сувенирная лента на
коробке с подарками.
Мощные угловатые башни, массивные ворота с железными заклепками,
висячие мосты - все это внушало если не трепет, то уважение к гордому народу
(как говорилось в справочниках и туристских буклетах), который сохранил свою
культуру, несмотря на разные исторические соблазны. И еще было известно, что
в подвалах спрятаны огромные сокровища, а также скелеты тех несчастных
авантюристов, которые хотели до них добраться.
Обливаясь потом и ежась под ледяным ветерком, я шел по раскачивающемуся
мосту, сколоченному из грубых и старых деревянных плах. В реве пенистого
потока и в скрежете ржавых цепей мне чудилась грозная и волнующая музыка
Гималаев. С высоченных стен на меня смотрели какие-то люди, некоторые из них
опасно свесились, сгорая от любопытства. Хотелось крикнуть им, чтоб были
поосторожней, но за шумом реки ведь не услышат.
Я вошел в распахнутые настежь ворота. Судя по тому, как вросли они в
камень, их открыли несколько столетий назад, да так и забыли закрыть.
Привратники в полосатых халатах любезно показали мне дорогу к отелю для
туристов. А я-то думал, что на меня сразу набросятся и обратят в рабство.
...И вот я иду по узким улочкам, вернее, по узким каменным плитам,
исшарканным подошвами за многие века. Вокруг - мрачноватые, но добротные
строения из дерева и камня, много статуй богов и святых, много широких и
узких лестниц, замысловатых полов и крыш. Здесь и торговые лавки с
раскрытыми дверями и окнами. По узким улочкам снуют велосипедисты и
разукрашенные в цвета радуги двухколесные повозки, запряженные маленькими
горными лошадками. Смуглые босоногие ребятишки с громкими криками гоняют
плохо накачанный футбольный мяч у подножия огромного гранитного идола. И
мокрое белье, развешанное на бамбуковых шестах. И кучи мусора возле домов...
Настоящий средневековый город, спрессованный крепостными стенами. И только
линии электропередач, щиты торговой рекламы да ярко-красные телефонные будки
напоминали о двадцатом веке. И еще встретился сверхсовременный "шевроле" -
он мягко покачивался на рессорах, рискуя ободрать свои элегантные бока о
камень храмов и домов. Внутри лимузина я разглядел лысого монаха в оранжевой
тоге. Он приветливо кивнул мне, проезжая мимо.