"Клейтон Мэтьюз и Артур Мур. Лас-Вегас" - читать интересную книгу автора

***

Все-таки некоторые из своих обязанностей Брент Мэйджорс терпеть не
мог - к примеру, общение с певцами и комиками. Не со всеми, конечно.
Некоторые из них были весьма милыми и приятными людьми. Но большинство -
самое настоящее мерзкое и вонючее дерьмо.
Джей Ди Фэлкон представлял последнюю группу.
И даже, по мнению Мэйджорса, возглавлял этот парад мерзости.
Мэйджорс возражал против приглашения Фэлкона - слухи о нем ходили
самые, мягко говоря, нелестные. Но владельцы "Клондайка" не согласились с
управляющим.
Номер у Фэлкона был исключительный, отрицать невозможно. Все билеты на
месяц вперед расхватали моментально, стоило лишь объявить о его гастролях.
- Шутки Фэлкона отличались непристойностью и особой скабрезностью. Он
жутко гордился надписью на афише: "Джей Ди Фэлкон, грязные шуточки!" Помимо
непристойных хохм, почти половина представления сводилась к тому, что он
всячески оскорблял и поносил зрителей, заплативших кругленькую сумму за
билет, как это проделывал и Дон Риклес. Но Джей Ди использовал все
нецензурные бранные слова, какие только существуют на свете, и ни на
секунду не задумывался перед тем, как назвать человека "дерьмо" или "член".
И странное дело, зрители с удовольствием проглатывали подобные помои.
Пожирали за милую душу.
Один из журналистов, пишущих про ночные клубы, сделал вывод, что
подобным образом удовлетворяется присущая американской публике страсть к
мазохизму. Мэйджорс не читал эту статью, любовь публики к Фэлкону ставила
его в тупик. Если бы какой-то языкастый клоун посмел обозвать его подобными
словами, да еще на публике, он просто врезал бы ему в зубы.
Конечно, поступить так возможно лишь в теории.
Мэйджорс знал, что не стоит срываться из-за похабщины, произнесенной в
переполненном зале. Но неприязнь к Фэлкону была вызвана вовсе не его
сквернословием на эстраде. Брент знал и других комиков, использующих в
своих выступлениях нецензурные выражения и задирающих публику. Но в частной
жизни, с друзьями и знакомыми, они были вежливыми и воспитанными людьми,
разговаривали тихо и спокойно и не говорили грубостей.
Только не Фэлкон. Похабщина так и перла из него, он грязно ругался на
сцене и еще сильнее во все остальное время, хотя сильнее, казалось, уже
невозможно.
Фэлкону было лет сорок - пятьдесят. Внешне он походил на драчливого
петуха. Роста в нем было пять футов четыре дюйма (если без каблуков), он
уже начал оплывать и старался с помощью корсета прятать во время
выступления свой выпирающий животик. У него был нос картошкой и такое
неуемное либидо, что он и ослицей не побрезговал бы, если бы не нашел
никого другого.
Мэйджорс хорошо помнил, с чего возникла его неприязнь к этому
субъекту. Во время их первой встречи, за два часа до того момента, как
Фэлкону предстояло появиться перед публикой в "Клондайке", он заявил:
- У меня всегда стоит, начальник. Я слишком занятой человек, чтобы
рыскать в поисках шлюх. В твои обязанности входит обеспечивать мои
потребности.