"Ричард Мэтсон. Путь вниз (Авт.сб. "Легенда")" - читать интересную книгу автора

раз.
На нем была _его_ куртка.
Скотт хрипло захихикал. Вдруг умолк. И в полной тишине изумленно стал
разглядывать свое отражение.
Он увидел ребенка, играющего во взрослого, и его стал разбирать глухой
смех. Грудь заходила ходуном от сдерживаемого смеха, который больше
напоминал рыдания.
Скотт не мог подавить в себе этот рыдающий смех, который душил его и
прерывисто вырывался наружу сквозь дрожавшие губы. Скотт уже трясся всем
телом.
Слезы брызнули из глаз и потекли ручьями по щекам. Он опять посмотрел в
зеркало. Затем, пританцовывая, сделал шаг, и куртка его распахнулась,
пустые рукава разлетелись в разные стороны. Взвизгивая в сумасшедшем
экстазе и согнувшись от колик в животе, он, как безумный, молотил себя
кулаками по ногам. Смех вырывался из его горла коротким, прерывистым,
придушенным хрипом. Скотт едва держался на ногах.
Ну и умора!
Он еще раз взмахнул рукавами и вдруг со всего размаха бухнулся на пол,
смеясь и колотя по полу ногами. Пол отзывался на удары ног глухим стуком,
который привел Скотта в еще большее исступление. Он извивался всем телом,
разметав руки, ноги в разные стороны, дико мотая головой, и с губ его все
срывался приглушенный смех, пока силы не оставили его вовсе. А потом,
охая, он лежал на спине, не в силах пошевелиться, с мокрым от слез лицом.
В правой ноге еще оставалось нервное подергивание. Ну и умора.
Внешне вполне спокойно он думал о том, что вот сейчас пойдет в ванную,
возьмет лезвие и вскроет себе вены, и искренне недоумевал, почему он все
еще лежит, глядя в потолок, когда можно так просто решить все проблемы -
надо лишь пойти в ванную, взять лезвие и...
Скотт съехал по толстой, как веревка, нитке на полку плетеного стола.
Затем, подергав нитку, стащил вниз засевший наверху в расщелинах колышек,
тут же укрепил его на полке и пополз вниз.
Как ни странно, но он никак не мог понять, почему все еще не покончил с
собой. Безнадежность его положения, без сомнения, подсказывала именно
такое решение всех проблем. Однако, хотя он часто жалел о том, что не смог
решиться на этот последний шаг, Скотта всякий раз что-то останавливало.
Скотт не мог бы сказать, жалеет ли он о том, что не смог покончить с
собой. Иногда ему казалось, что это его вовсе не волновало, а если и
интересовало, то только в неясном, философском плане. Но с кем из
философов случалось, как с ним, физическое уменьшение?
Его ноги коснулись холодного пола, и Скотт, быстренько подобрав
сброшенные сандалии, надел их - сандалии, сделанные им самим из прутиков.
В них было много лучше, чем босиком. Теперь осталось оттащить пакет к
своему ночному убежищу. После этого он сможет снять мокрый халат и, нежась
в тепле, отдыхать и спокойно есть. Скотт подбежал к пакету, горя желанием
как можно быстрее разделаться с работой.
Пакет оказался настолько тяжелым, что двигать его можно было только
очень медленно. Скотт продвинул пакет дюймов на десять и присел на него
отдохнуть. Отдышавшись, встал и подвинул пакет еще дальше. Позади остались
два массивных стола, скрученный шланг, садовая косилка, огромная лестница,
широкая, вся в островках света равнина, которая вела к водогрею.