"Ричард Мэтсон. Я - легенда (Последний) (Авт.сб. "Легенда")" - читать интересную книгу автора

дыша.
Что-то произошло в его мозгу.
В то мгновение, когда, нащупывая дрожащими пальцами нитку пульса, он
понял, что сердце ее остановилось, его мозг словно нашел единственный
выход: окаменеть. Нэвилль почувствовал в голове каменную тяжесть и
медленно осел на кровать. Потеряв способность двигаться, он сидел, словно
в тумане, где-то в глубине своего сознания пытаясь ухватиться за слабые
ростки вспыхивающих и тут же угасающих мыслей, не в состоянии понять, как
можно так сидеть и почему отчаяние еще не взорвало его, не уничтожило и не
втоптало в землю. Однако он не впал в прострацию. Просто время для него
остановилось, словно застряв на этом месте, не в состоянии двинуться
дальше. Остановилось все. Вздрогнув, толчком приостановилась вся жизнь -
потому что мир не мог существовать без Вирджинии.
Так прошло полчаса. Час.
Медленно, словно наблюдая нечто постороннее, он заметил дрожь в своем
теле. Это было не подергивание мускула, не нервическая дрожь напряженных
мышц. Его всего трясло. Все тело его содрогалось. Бесконечно,
бесконтрольно, непроизвольно, словно огромный клубок нервов, больше не
подчинявшихся его воле. Единственное, что он еще сознавал, - это то, что
это был он и это было его тело.
Больше часа он сидел так, глядя в ее лицо, и его трясло. Затем это
внезапно отступило. Что-то сдавленно бормоча, он вскочил и выбежал из
комнаты.
Расплескивая и не попадая в бокал, он попытался налить себе виски, - и
то, что удалось налить, опрокинул в себя одним глотком. Тонкий ручеек
просочился, обжигая внутренности вдвое сильнее обычного: он весь закоченел
и все внутри пересохло. Ссутулясь, он снова налил бокал до краев и выпил
его большими, судорожными глотками.
Это сон, - слабо возражал его рассудок, как будто посторонний голос
вторгся в его сознание.
- Вирджиния...
Он стал оглядываться, оборачиваясь то в ту, то в другую сторону, словно
отыскивая в комнате что-то, что должно было там быть, но не оказалось на
месте. Словно дитя, потерявшееся в комнате ужасов. Он все еще не верил.
Ему хотелось кричать, что все это - неправда. Сцепив пальцы, сжав руки, он
попытался остановить их дрожь, но руки не подчинялись ему.
Руки его тряслись так, что он не различал уже их очертаний. Прерывисто
вздохнув, он расцепил их, развел в разные стороны и прижал к бедрам,
пытаясь остановить дрожь.
- Вирджиния...
Он сделал шаг и закричал. Страшно, надрывно. Комната вышла из
равновесия и обрушилась на него... Ощутив взрыв острой игольчатой боли в
колене, он снова поднялся на ноги и, причитая, доковылял до гостиной и
остановился. Его качало, словно мраморную статую во время землетрясения, и
взгляд его окаменевших глаз оставался прикован к дверям спальни. В его
сознании вновь прокручивался этот кошмар: гигантское пламя. Ревущее,
плюющееся в небо огнем и плотными, густо-грязными клубами дыма. Крохотное
тельце Кэтти в его руках. Человек. Приближающийся и выхватывающий ее из
его рук словно мешок тряпья. Человек, уходящий под завесу дымного облака и
уносящий его ребенка. И ощущение пустоты.