"Грэхэм Мастертон. Джинн (Мистический роман) " - читать интересную книгу автора

того же самого.
Анна пожала плечами.
- Маджори утверждала, что он был нормален. Но тем не менее он совершил
суицид, не так ли?
Я поднял со стола ворох бумаг.
- Даже более того, изрезал себе лицо. Прямо как на трубке. Как
фотографии в газетах, что валяются здесь на полу. И портреты, которые
висели на первом этаже. Что бы ты ни говорила, Макс не хочет, чтобы в доме
было хоть одно лицо, даже его собственное.
- Попробуй найти более ранние дневники, - вернула Анна меня к
действительности. - Может, чего обнаружишь.
Я разворошил беспорядочно лежащие листы и увидел под ними несколько
тетрадей в коленкоровой обложке. Я принялся их тщательно осматривать,
пытаясь найти хоть что-то, что могло бы пролить какой-нибудь свет на то,
что произошло с Максом Грейвсом, и помогло бы разгадать тайну кувшина. Анна
просматривала сертификаты экспортных и судовых перевозок.
Поначалу мне казалось, что дневники содержат описание обычных
каждодневных событий, типа "ездил в Провинутаун на обед к Дж., день прошел
спокойно". Но когда я уже дошел до середины тетради за 1959 год, то
наткнулся на необычно длинную запись. Она занимала две страницы, некоторые
места были перечеркнуты и переписаны заново. Создавалось впечатление, что
человек вдруг решил поделиться всеми своими душевными тревогами и
надеждами, местами было написано ровно и выразительно, местами путано и
неопределенно. Мне даже показалось, что запись сделана двумя разными
людьми.
Я прочел в дневнике:
"Не в первый раз меня посещают такие мысли. Я часто спрашиваю себя - а
не лучше ли выбросить все это из головы? Я думаю, это какой-то голос свыше,
предупреждение, вызов мне, но с другой стороны, чтобы понять все,
необходимо иметь точные сведения. Старый П. был абсолютно прав, когда
говорил, что мне трудно будет удержаться, и в последнее время я вынужден
признать, что мое любопытство берет верх над страхом, я все равно открою и
посмотрю, что там внутри, позабыв обо всех их предупреждениях. Я не совсем
понимаю, как подобные вещи могут действовать на разум по прошествии
стольких веков, и ловлю себя на мысли, что думаю об этом все чаще и чаще, и
полагаю, что мне стоит вскрыть опечатанный сосуд и избавиться от гнета
неопределенности.
Я уже не могу спокойно смотреть на эту вещь, меня колотит и трясет по
ночам. Не знаю, как я все объясню это моей Маджори, она ведь видит в ней
лишь украшение, и больше ничего. Да и стоит ли ей рассказывать? Все
выглядит так нелепо... Может, я просто старею?"
Я передал дневник Анне и, после того как она прочла, спросил:
- Ну, что скажешь?
- Эта запись, безусловно, касается кувшина, - сказала она. - Макс
знал, что это за вещь, и это беспокоило его. Запись старая, но кувшин был
приобретен еще раньше, и
Макс определенно знал о волшебных свойствах сосуда, еще когда покупал
его.
- Откуда ты знаешь?
Она ткнула лакированным ногтем в отдельные места.