"Джон Мастерс. Ночные гонцы " - читать интересную книгу авторакупила у разносчика материал на новую шляпку и портной ее уже сделал - это
обошлось в общей сложности в шесть рупий и четырнадцать анн. Кроме того, она "полагала", что вскоре получит приглашение на тигровую охоту; он знал, что ее не пригласят, но не решался написать ей об этом прямо. В его письмах "рани, по всей видимости, просто не задумывалась об этом" и "не может же он заниматься откровенным попрошайничеством". Это было неправдой - Шумитра* об этом думала. Несколько раз он пытался завести такой разговор, но она незаметно уводила его в сторону. Он понял, что она намеренно избегает этой темы. Какой бы чудесной женщиной она не была, она оставалось княгиней и индианкой, и гордость не позволяла ему просить ее об одолжении. Комиссар пробыл в Кишанпуре только неделю и, уезжая, забрал с собой эскадрон Джулио. Еще шесть недель пролетели быстро - Родни занимался обучением местной армии. Он не ожидал, что ему удастся чего-то достичь за столь краткий срок и приступал к работе со смешанными чувствами. Сама работа его привлекала, но, наполовину уверовав, что рани - убийца, он испытывал сильнейшее нежелание помогать ей прочнее утвердиться на престоле. ______________ * Прототипом Шумитры Лакшми Раван, правительницы Кишанпура, послужила рани Лакшми Бай, правительница княжества Джханси (1835 - 1858). Даже внешне они похожи. Правда, в отличие от Шумитры, которую в романе ведут исключительно ненависть к англичанам и жажда власти, у Лакшим Бай были причины для недовольства - Компания не признала ее сына наследником раджи Джханси. Опять-таки в отличие от Шумитры, Лакшми Бай до последнего момента не хотела выступать против англичан, и была вынуждена это сделать под давлением обстоятельств. Командовала кавалерийским отрядом, героически погибла в марте Но уже через несколько дней неумелые и невежественные кишанпурцы разбудили его солдатские инстинкты. Через неделю он помнил только, что такие люди позорят военное сословие и занимался с ними так же рьяно, как со своей собственной ротой. Он даже морщился при мысли о том, как бежит время, но знал, что вернется в Бховани с чувством некоторого удовлетворения. К Притви Чанду он проникся искренним расположением. Толстяк-капитан был обычным дворцовым прихлебателем и, если у него и имелась совесть, он тщательно скрывал ее за бездумным видом и потоками забавных историй. Служебная жесткость Родни наводила на него ужас, и индийцу понадобилось несколько недель, чтобы усвоить, что один и тот же человек может сурово отчитывать его на плацу, и веселиться и выпивать с ним в свободное время. Родни он напоминал грузного мотылька, но не мог не нравиться, а в такие вечера, как этот, был приятным собутыльником. Слегка опьянев от сладкого вина, тот откинулся на подушки у плеча Родни. В серебряной чашке его кальяна булькала вода. Время от времени он громко рыгал, потому что тоже хорошо поел, и теперь привычным способом выражал свою благодарность. Родни обернулся к нему. - Притви, неужели ты и твои друзья всегда так ... любезны с приезжими англичанами? Я-то думал, что вы будете сухи и сдержанны - в конце концов, вам не за что нас любить. Но все оказалось наоборот, особенно в последние недели. Притви почесал живот и лукаво усмехнулся. - Если вы говорите о Ее Высочестве, капитан, то кто я такой, чтобы |
|
|