"Катарина Масетти. Парень с соседней могилы (Роман) " - читать интересную книгу автора

с байдарочного похода по Вермланду и кончая выгодной пенсионной страховкой
для обоих.
Эрьян тоже наверняка обижен. Потратить столько усилий на все эти
тай-чи, экологически чистый картофель и ненасыщенные жиры... И что получить
взамен? - скалит желтые зубы заштатный комик.
Иногда я просто свирепею. Это несправедливо по отношению к тебе, Эрьян!
Ты был такой умный, такой доброжелательный!
А иногда у меня между ногами начинается трепыханье (что неудивительно
после пятимесячного воздержания). Тогда я чувствую себя некрофилкой.
На могиле по соседству с Эрьяновой стоит крайне вульгарный памятник
белого мрамора. Каллиграфически выведенные золотом имена усопших, ангелочки,
розочки, птички, ленты с изречениями и призванные настраивать на
оптимистический лад коса и череп. Сама могила напоминает питомник -
настолько она засажена цветами. Под камнем похоронены мужчина и женщина
примерно одного года рождения, так что, очевидно, с подобным чрезмерным
тщанием ухаживает за родителями кто-нибудь из детей.
Я впервые увидела этого человека несколько недель назад: парень моего
возраста, в яркой спортивной куртке и кепке с наушниками. Кепка напоминает
бейсболку, с надписью впереди: СОЮЗ ЛЕСОВЛАДЕЛЬЦЕВ. Парень рьяно копал и
рыхлил почву под своими посадками.
На могиле Эрьяна не растет ничего. Скорее всего, он был бы
категорически против розового куста: этот вид флоры не относится к
кладбищенскому биотопу. А тысячелистник или таволгу при входе не купишь.
Лесовладелец появляется раз в несколько дней, около полудня, неизменно
с новой рассадой и подкормкой для нее. Он гордится своими насаждениями так,
словно могила - его садовый участок.
Когда мы столкнулись в последний раз, он тоже сел на скамью и исподволь
поглядывал на меня... но так и не заговорил.
От него идет странный запах, а на левой руке отсутствуют два пальца.

2

Нет, у меня просто терпежу не хватает!
Какого черта она вечно торчит на кладбище?
Раньше всегда можно было привести в порядок могилу, а потом
спокойненько посидеть на скамейке и додумать недодуманное, нащупать опору,
которая поможет продержаться денек-другой. На усадьбе, где я верчусь как
белка в колесе, думать невозможно. Если я не сосредоточен на том, чем заняты
мои руки, обязательно происходит катастрофа (хотя бы маленькая), устранение
которой отнимает целый день. К примеру, я наезжаю трактором на камень и
повреждаю задний мост. Или корова отдавливает себе сосок, потому что я забыл
надеть ей лифчик для поддержки вымени.
Походы на кладбище - единственная моя отдушина, но и там я не чувствую
себя вправе сразу расслабиться. Обязательно надо сначала поработать лопатой
и граблями, убраться, что-то посадить, и только потом можно сесть.
А теперь рядом сидит она.
Блёклая, как старый снимок, несколько лет провисевший в витрине
фотоателье. Тусклые светлые волосы, бледное лицо, белёсые ресницы и брови,
отвратительно темная или словно выцветшая одежда - вечно что-нибудь синее
или бежевое. Какая-то вся из себя тусклая женщина. Не женщина, а позорище!