"Илья Масодов. Тепло твоих рук ("Школа" #4)" - читать интересную книгу автора

себя в комнате, и мать кричала, словно отец хлестал ее саму ремнем, только
звука ударов слышно не было, а может Мария просто оглохла от долгого плача
и крика.

Сегодня суббота, но Мария надеется, что отцу пришла очередь дежурить в
больнице и он придет домой только завтра. В полутемном парадном, куда,
просачиваясь сквозь угол пыльного окна, проникает лишь ничтожно малая часть
властвующего снаружи солнечного света, она нажимает тугую и шершавую от
спичечных ожогов кнопку лифта, цвета засохшей крови. Лампочка внутри кнопки
не зажигается, но лифт вздрагивает где-то под крышей дома, в своем логове,
вздрагивает и замирает, чтобы с лязгом двинуться вниз, как топор огромной
гильотины небес.

Стоя в его тускло освещенной кабине, Мария смотрит на пыльную линию черной
резины, разделяющую сомкнутые двери, глупо, как кролик, видящий приближение
мужика с тесаком. Сердце бешено колотится у нее в груди, словно пытаясь
вырваться из обреченного на нестерпимые мучения тела. В лифте противно
пахнет табаком и удушливыми дешевыми духами. Возле панели с кнопками этажей
на пластмассе нацарапано изображение мужских гениталий с соответствующей
подписью.

Мария отворяет дверь квартиры своим ключом и сразу обнаруживает туфли отца
на коврике в прихожей под вешалкой. Нетвердыми шагами она проходит
коридором, останавливается возле двери гостиной и говорит сидящему в кресле
с газетой отцу:

- Привет, папа.

- Принеси мне дневник, - не поднимая глаз от газеты, говорит отец, и Мария
понимает, что Антонина Романовна уже позвонила ему прямо из школы. В голове
Марии встает холодный фонтан и она чуть не падает в обморок.

- Сейчас, я только переоденусь, - тихо мямлит она и идет в свою комнату,
уже плохо понимая, что она должна делать и где она находится. В комнате она
ставит портфель на пол у письменного стола и садится на стул. На лице Марии
выступает пот. В первое мгновение она поддается надежде, что, может быть,
отец ничего еще и не знает, а просто решил проверить ее дневник. Он может
не заметить вырванной страницы и все обойдется. Но Мария сразу убивает эту
надежду, уж слишком холодно звучал голос отца, он даже не ответил на
привет, сразу потребовал дневник, конечно, он уже все знает. Море
безысходности заливает Марию, она затравленно оглядывается по сторонам,
словно пытаясь отыскать в окружающих предметах хоть какой-нибудь выход, но
понимает, что ее комната - это просто ловушка, в которую она попалась, и
теперь ей конец. Слезы снова проступают на глазах, она всхлипывает и
прижимает дрожащую руку согнутыми пальцами ко рту.

- Мария! - зовет ее отец. Он хочет взять ее за волосы и бить. Она вдруг
вспоминает, что около него на стуле лежал вынутый из брюк ремень. Сперва
она не обратила на ремень внимания, но он автоматически запечатлелся в
памяти, и теперь всплыл, как символ неотвратимого наказания, которое