"Илья Масодов. Тепло твоих рук ("Школа" #4)" - читать интересную книгу автора

Романовны сверлят ее склоненное над тетрадкой лицо. В классе стоит
напряженная фоновая тишина, состоящая из дыхания учеников, шороха тетрадей
и щелканья карандашей о парты. Мария смотрит в тетрадь Нади, но та еще
только вычерчивает свой треугольник, и Марии приходится чуть подвинуться в
сторону, чтобы тихонько подглядывать мимо плеча в тетрадь сидящей впереди
отличницы Лены Астаховой. Чертеж Астаховой уже оброс непонятными буквами,
каждой вершине треугольника и каждой точке, выхваченной из неосязаемого
пространства четкими линиями карандаша, отличница дала правильные названия,
даже в своей краткости не противоречащие друг другу и поражающие своей
уместностью и полнотой. И тут Антонина Романовна со стуком откидывает
обложку классного журнала на желтый лакированный стол.

Пот прошибает Марию. Она лихорадочно срисовывает у Астаховой буквы, пока та
не закрывает ей видимость локтем, уже начиная писать под чертежом решение.
Она пишет и пишет, останавливая руку, чтобы подумать, а Марии ничего не
видно. Антонина Романовна делает в журнале записи, но Мария знает, сейчас
ее вызовут решать задачу у доски. От духоты ей нехорошо, карандаш все время
выскальзывает из влажных пальцев, мелкая дрожь пробирает Марию, страх перед
неизбежностью позора у черной доски, крошечная надежда, что, может быть,
все-таки вызовут не ее.

- Синицына! - резко выкрикивает учительница, откидываясь на скрипнувшем
стуле, и душа Марии падает через ноги куда-то в пол, проваливается все ниже
и ниже в холодные глубины ужаса.

Мария встает, придержав сиденье парты и, стискивая в руках бесполезную
тетрадку, идет к доске. Походка ее не особенно тверда, но бледное лицо
прямо смотрит на приближающуюся черную гладь доски с разводами плохо
смытого мела, и сердце отчаянно колотится в груди. Мария берет мел с
маленькой полочки в стене под доской. Рука ее дрожит.

- Цветным, пожалуйста! - выкрикивает Антонина Романовна, нет, она не
сердится, просто у нее голос такой. Мария берет кусок зеленого мела и
безнадежно смотрит в молодое но уже взрослое лицо учительницы, небольшое и
некрасивое, немного лоснящееся от крема, с двумя розовыми прыщиками у рта и
бледно накрашенными губами. Потом она поспешно поворачивается к доске и
ставит на ней мелом три жирные точки, которые затем начинает соединять
линиями в треугольник, так нажимая на мел, что с него сыплются мажущиеся
чешуйки пыли. В слабой руке Марии отсутствует нужная твердость, и одна из
сторон треугольника выходит кривой, так что приходится стереть половину ее
мокрой тряпкой и рисовать снова. Единственная надежда Марии заключается в
том, что неведомое существо Антонины Романовны может разделить решение
задачи на несколько этапов, из которых на долю Марии выпадет только первый,
подготовительный. Но, взглянув на учительницу по окончании своего труда,
она понимает, что надежд нет.

- Дальше, дальше, - нетерпеливо говорит Антонина Романовна, постукивая
линейкой, заменяющей ей указку, по глади стола.

Первое желанием Марии - попроситься в туалет, но оно настолько глупое и