"Илья Масодов. Мрак твоих глаз ("Школа" #3)" - читать интересную книгу автора

По щиколотки проваливаясь в сырую грязь, Соня входит в огромные ржавые
ворота и оказывается на песочной площади, разъезженной колесами самосвалов,
у подножий бетонных столбов, пронизанных ржавыми прутьями, которыми магия
мертвых скрепляет вещество бетона. На краю площади, на песочной насыпи
пылает куча пропитанной мазутом стекловаты, напоминающая почерневший труп
носорога. Соню накрывает тень передвигаемого краном по воздуху штабеля
белых плит, и она, задрав голову, что есть силы кричит наверх. Ее голос как
подобное вписывается в скрежет крановых цепей и металлических тросов о края
бетонных плит, прожекторных креплений, напрягаемых бешеной силой ветра. Он
летит в квадратные глазницы незастекленных окон, и зодчие своих смертей
видят призрак чайки, несомой ветром в глубину восставшего из земли камня,
большую глубины звездного неба над головой. Лавина пронзительных криков
раздается в ответ, лица искажаются болью, которую не измерить живым, куски
кирпича и острые мастерки, отравленные строительным раствором, летят сверху
в Соню, взрывы песка окружают ее. Соня убирает волосы с виска и в это место
сразу попадает четверть кирпича, разломанного руками четырнадцатого Христа
- Христа строителей и углекопов. Соня падает назад, раскинув руки, и
галактические реки ускоряют свое течение, омывая лицо ее ледяной водой,
прозрачные рыбы, наполненные взвешенными крупицами света, целуют ее в голое
тело, и все сорок восемь направлений ветров, из которых людям известны
только четыре, открываются перед ней, и она видит ответ на свой вопрос.

Она видит геометрическое поле, покрытое черным мрамором, огромное как
пустой аэродром, и посредине его четырехгранную пирамиду из черного стекла,
в гранях которой высечены ступени, и двенадцать прекрасных комсомолок,
стоящих в симметрично правильных местах, с факелами, заплетенными косами и
комсомольскими значками на черных платьях до колен, и лес из зеркальных
антрацитовых деревьев, и падающий между стволами снег, усыпающий волосы
бесчисленных рядов пионеров, отдающих вечных салют, и три черных озера, с
поверхности которых поднимается гробовой туман, и черную башню между ними,
отражающуюся в зеркальной глади концентрированного в кромешную подземную
жидкость солнечного огня, и само солнце, висящее посередине черного
звездного неба, горящее языками пламени по краям, но не дающее света земле.

Она слышит гром подземных поездов, несущихся в непроницаемой тьме, закрытой
почвой от глаз, где вибрирует скрежечущая поступь цехов, перерабатывающих
известь в соль, камень в хлеб, дерево в человеческую плоть. Она угадывает
спрятанный в тверди простор, полный вишневых садов, белых куполов и
цветущих полей, недоступных органам зрения, потому что свет сразу гаснет в
таинственном прохладном пространстве их бытия, она угадывает след того,
кого ищет, потусторонний взгляд его сощуренных глаз, и ее вновь охватывает
испепеляющее желание увидеть его лицо.

Строители зарывают Соню с левой стороны здания, если стать спиной к
главному входу, под дном ямы, открытой для постановки следующей бетонной
сваи для фундамента будущей пристройки. Своим девственным детским трупом
Соня должна укрепить сооружение и освятить избранное место, в соответствии
с древним обычаем строителей и углекопов, в чьих преступлениях
непосвященные обычно обвиняли евреев. Один из прорабов хочет изуродовать