"Илья Масодов. Мрак твоих глаз ("Школа" #3)" - читать интересную книгу автора

ее ступни, лишенные туфель, так что Соня жалеет о непрошедшем дожде.

Ее икры мелькают над вечерним тротуаром, освещенном причудливыми лицами
люстр, она минует второе окно, останавливается и смотрит в пустое зажженное
окно, словно увидев на чистой штукатуреной стене чьей-то кухни чудовищную
муху. Под вещественным углом примерно в 30 градусов к стене дома бежит
серая кошка, из тех, чей цвет специально подобран для жизни каменных дворов
и ржавых карнизов, охоты за мышиными привидениями в лабиринтах подвалов и
экспозиционной гармонии с густыми летними закатами просторных крыш.

С того места, где сейчас стоит Соня, видно дерево, растущее по ту сторону
дома, полуоблетевший каштан, помнящий еще то время, когда не было около
него бетонного ужаса, а был поросший бурьянами холм и несколько сельских
домиков, еле видных за сплетением ветвей разросшихся вишен. В каштане этом
находится два дупла, одно почти у самого корня, в котором мальчишки
сониного детства разжигали огонь и взрывали пистоны, второе на метр выше
человеческого роста, где Соня прятала когда-то куклу, найденную ею в
песочнике, замаскировав листвой ее голубые глаза, но свет этих глаз проник
сквозь листву и неизвестный вор увлек сонино сокровище в темную глубину
чужих подъездов, где пахло старыми книгами и жареным мясом и где
встречались странные люди, не жившие вместе с Соней общей жизнью.

Соня достает из кармана маленький гребешок и медленно расчесывает свои
белые волосы, не думая спешить. Из-за угла дома появляется молодая пара,
девушка ведет перед собой коляску, толстая смоляная коса снабжена красным
фонариком, освещающим ее вечерний путь. Ветер лепит к лицу выбившиеся из
прически тонкие пряди, глаз не видно, мужчина строг и сдержан. Они
сворачивают на улицу, полную шумящих тополей, по стволам которых вихрь
уносит вверх стаи бесцветных существ, так непохожих на людей. Соня медленно
расчесывает свои белые волосы, и ветер делает ее труд бесконечным, сплетая
их вновь. Между Соней и ветром чувствуется взаимосвязь, наверное потому,
что они оба пришельцы из другого времени.

Завершая свой бесплодный труд, Соня засовывает гребешок обратно в карман и
продолжает движение вдоль линии кустов, достигает угла дома и видит другой
дом, темный и недостроенный, из которого торчит подъемный кран, похожий на
тень чего-то страшного, и по которому ходят люди в строительных шлемах и
движутся лучи прожекторов. Перед входом дома торчат из земли бетонные
балки, как колонны античного храма, и погрязший в грязь самосвал косо
освещает фарами необлицованную стену перед собой. Соня думает сначала о
странных глазах машин, источающих свет вместо того чтобы его улавливать,
потом о душах нерожденных людей, обитающих в засыпанных осколками кирпича и
строительным мусором комнатах, и наконец о выжженных бетонной пылью и
алкогольной пургой сатанинских лицах строителей, мужчин в желтых шлемах и
женщин в выцветших косынках, которые, не зная никакого архитектурного плана
и нужного количества кирпича, возводят по ночам огромные строения
человеческой памяти из космической материи снов. Подобно вампирам, медленно
движутся они по стрелам подъемных кранов, выкрикивая что-то на непонятном
матерном языке мертвых, их строительство не имеет конца и растет как
вавилонская злокачественная башня, силясь достичь холодного шелка облаков.