"Алексей Маслов. Воля за пределами воли? (Знак вопроса N 4/94)" - читать интересную книгу автора

должен делать?
Я оттачиваю свой разум - вот и все.
Что же может быть более важного, чем оттачивать свой разум?"
Только так - "оттачивать свой разум". В китайских текстах зачастую
употребляется более точное слово - "полировать", обрабатывать, подобно
полировке, поверхности зеркала, дабы оно естественнее отражало реальность,
причем не только реальность внешнюю, природно-телесную, но и внутреннюю,
скрытую. В этом и есть высший смысл творчества. Момент самовыражения
должен быть ускользающе-стремителен, и именно в этой мимолетности,
неуловимости состоит высшая ценность мастерства. Оно ускользает снаружи,
но остается в вечности, в духовном пространстве бытия.
Мастерство в Китае, которое и было равносильно понятию гунфу, - это
восприятие мира, отличного от обыденного. Оно начинается с "прозрения
собственной природы" (гуаньсин) благодаря "взиранию внутрь" (нэйгуан).
Мир, распадающийся в сознании обычного человека на сотни несвязанных
явлений, собирался воедино, и последователь прозревал "целостное Дао"
(цюань Дао) и "достигал Единого". Мир приходил в свое изначальное
единство, нерасчлененность, суть которого - глобальная Пустота. "Прозрение
собственных природных свойств", "своего незагрязненного истинного лика",
осознание себя как сверх-бытийного несубстанционального явления (не
человека!), разлитого в природной естественности, приводит к ощущению
собственной неотличимости от этой глобальной Пустоты. Приводя свой дух в
покой и умиротворяя собственную природу, мастер сливается своим пустотным
сознанием с Дао, и тогда каждое его движение обретает исключительную
ценность, ибо оно и есть воплощение самого Дао, а не механический повтор
чьих-то поучений. Лишь у мастера прием исходит из сердца.
Передача традиции в Китае есть всегда передача истины. Ложное не может
передаваться, ибо не является Учением, но лишь его формальным исполнением.


ТОТ, КОМУ ПРЕДНАЧЕРТАНО
ВЕРНУТЬСЯ


Возвращение Абсолютного Учителя в каждом последующем поколении учеников
- одно из самых мистических явлений в ушу, с трудом понимаемое обычным
человеком, хотя это - стержень и нравственный идеал китайской традиции
вообще. Как так - если человек умер, погибла его физическая оболочка, тело
превратилось в прах, то что "вечно возвращается"? Душа? Дух?
Людям, знакомым с языческой и христианской мистикой, это еще может
показаться понятным, хотя некоторые возразят против самого факта
возвращения каждой души. Но в ушу не об этом идет речь. Возвращается не
просто абстрактный Учитель, возвращается его конкретная личность.
Возвращается не только в духе, не только в тождественности помысла и
психотипа, но и в конкретных чертах лица.
У конфуцианских философов, например, мы встречаем замечательные пассажи
о том, как, услышав древнюю музыку, человек видит в мельчайших
подробностях лик того, кто се сочинил, хотя ему никогда не приходилось
воочию сталкиваться с автором музыки, жившим за два-три столетия до этого.
Мастер тайцзицюань Ян Чэнфу говорил, что, когда он начинает делать