"Алексей Маслов. Воля за пределами воли? (Знак вопроса N 4/94)" - читать интересную книгу автора

нового, честен в словах и привержен древности".

Наставник ушу в Китае - это всегда живое воплощение первооснователей
школы. Он не божество, он именно человек во всей полноте проявления своей
внутренней природы (син), реализованный человек, великий своей связью с
древностью. Школа ушу обеспечивает передачу того эзотерического знания, в
которое посвящен шифу, и фактически через этот канал личность учителя
передается ученикам. В этом, кстати говоря, и заключена мистическая
сущность школы, которая не столько "учит ушу", сколько обеспечивает
бессмертие Абсолютного Наставника, воспроизводя его жесты, его поступки в
каждом последующем поколении учеников и в конечном счете сводя эту
личность к ее сокровенному истоку - тому, что "не имеет ни формы, ни
образа", к абсолютному пределу всякого учительствования и культурной формы
вообще - к животворной пустоте.

Ученик в школе ушу редко удостаивался словесных объяснений. Да и как
объяснить пустотную сущность высшего смысла ушу? Он должен был бессловесно
и "изумительно точно" повторять движения учителя, следить за его
поступками, стремиться во всем быть похожим на него. Эта "похожесть" ни в
коем случае не должна была стать простой имитацией, но воспроизведением
именно внутреннего состояния шифу.
По-китайски ученик назывался "туди", что дословно означало "тот, кто
идет следом" или "тот, кто вступает в след", что по смыслу близко
западному понятию "последователь". Вдумаемся в изначальный смысл этого
слова - речь идет о самообнаружении человека в следе великого учителя.
Ведь то, что воспринимает ученик - жесты, слова, мысли, все это следы того
наставника, который когда-то существовал в этом мире, да и сам мир
является глобальным следом первому дрецов. Ученик не заучивал какой-то
набор приемов, но был "следом" (цзи) и образом (сян) учителя.

В качестве такого абсолютного учителя могли выступать не только люди,
но даже животные, например в имитационных стилях сянсинцюань. Фу Минькэ,
мастер по стилю хоуцюань ("Кулак обезьяны"), держал в своем доме в
качестве учителя обезьяну, воздавая ей такие же почести, как и шифу.
Основатель танланцюань ("Стиля богомола") Ван Лан наблюдал за повадками
сражающегося богомола, перенимая его манеру поведения перед лицом
опасности.
У нас зачастую создается впечатление, что мастер ушу это прежде всего
тот, кто может одним ударом свалить несколько нападающих, способен кулаком
крушить черепицу и сбивать в прыжке всадника с коня. Тем поразительнее
может показаться тот факт, что истинный мастер всегда избегал поединка и,
более того, мог никогда не вступать в бой. Истинное мастерство
определяется не количеством побежденных противников, ибо его исток -
внутренний, невидимый, духовный, внебытийный. Этим он отличался от обычных
кулачных бойцов - гаошоу ("высокие руки"), которые показывали свое умение
на ярмарках: бросали вызов другим бойцам, демонстрировали удивительную
физическую силу, поднимая мельничные жернова. Бойцов уважали, боялись, ими
восхищались, но мастерство шифу было другого свойства - ему поклонялись.

Более того, учитель может и не показывать своего мастерства. В традиции