"Дэвид Марусек. Счет по головам" - читать интересную книгу автора

тебя знаю?
- Какого черта? Считал я их, что ли?
- Зато я считал. За 82,6 года нашего сотрудничества у тебя перебывало
343 женщины. А в твоем архиве до моей установки числится как минимум еще
сто.
- Как скажешь.
- Ты сомневаешься в моей точности? Хочешь, чтобы я перечислил по
именам?
- Нет. Что толку в именах, которых я все равно не помню. - Моя жизнь
начинала мне казаться похожей на русский роман - слишком много персонажей и
слишком мало автомобильных погонь.
- Я к тому и веду. Никто из них не оказывал на тебя такого действия,
как Элинор Старк. Все твои биореакции просто зашкалило.
- Дело не в одной биологии, - сказал я, сознавая при этом, что он
прав - или почти прав. Только с одной женщиной я испытал нечто похожее: с
моей первой любовью Джин Шолеро, умершей сто двадцать пять лет назад. Все
остальные были легкими волнами в теплом море женственности, но как объяснить
это Генри?
Так и не придумав, как лучше проверить Генри, я решил изолировать его в
контейнере. Снабдил домпьютер заставкой "Не беспокоить - художник творит" и
поручил ему принимать сообщения. Я в самом деле пытался работать, но на ум
ничего не шло. Большей частью я смотрел сетевики или расхаживал по студии,
споря с Генри. Вечерами я загружал Генри в пояс - у меня завалялось в ящике
несколько старых устройств, чьи функции позволяли мне прошвырнуться по
барам. Привычных кабаков и старых знакомых я избегал.
В первом сообщении, присланном Эл на домпьютер, говорилось: "Рада за
тебя. Позвони, как закончишь". Во втором: "Больше недели прошло - не иначе,
это шедевр". В третьем: "Что стряслось? Ты определенно слишком чувствителен.
Это смешно. Подай голос!"
Сейчас я расскажу тебе, что стряслось, подумал я и составил длинное
гневное обвинительное послание - но был слишком зол, чтобы отправить его.
"Это из-за Генри, не так ли? - спрашивала она в четвертом письме. - Мой
начальник охраны мне все рассказал. Не волнуйся: они контролируют всех, с
кем я встречаюсь, ничего личного, и никаких поправок они не вносят. Приказ
действует постоянно, и делается это в целях моей безопасности. Ты не
представляешь, Сэм, сколько раз меня уже могли бы убить, если б не эта
практика.
Но Генри я велела оставить в покое. Они предлагали поставить на его
личностную капсулу аварийное реле - такие же встроены в мои собственные
системы, - но я запретила. Руки прочь, и точка. Ну? Довольно с тебя?
Отзовись, Сэм. Дай хотя бы знать, что у тебя все в порядке. Я без тебя
скучаю".
К тому времени я не нашел в личности Генри никаких посторонних
примесей. Своего Генри я знал не хуже, чем он меня. Его мыслительный процесс
был для меня как знакомый мотив, и за многие недели непрерывных разговоров
он не сфальшивил ни разу.
Пятое письмо Эл прислала из постели, простыни которой не отвечали
приличиям (мой дизайн). Ничего не говоря, глядя прямо в камеру, она села,
позволив простыне соскользнуть ниже талии, и стала расчесывать волосы. Выше
грудей у нее, как я обнаружил некоторое время назад, лежала целая россыпь