"Георгий Мартынов. Гианэя (полностью) " - читать интересную книгу автора

ослепительно сияло Солнце. Его лучи заливали внутренность каюты, но тепла не
ощущалось. Пластмассовое "стекло" не пропускало инфракрасные лучи.
За бортом - панорама Гермеса. Мрачные, какого-то неопределенно-бурого
цвета, бесформенные скалы. Безжизненный, тоску наводящий пейзаж!
Космическая обсерватория, бывший искусственный спутник Земли, стояла на
дне неглубокой котловины. Со всех сторон ее окружали постепенно
поднимающиеся гранитные стены. Горизонт ограничивался кругом около трехсот
метров в диаметре. А так как сам спутник имел поперечник в сто метров,
глазам открывался ничтожно малый "внешний мир".
Муратов вздрогнул при мысли, что восемь человек долгие годы не увидят
ничего, кроме этой безрадостной картины. Какую все поглощающую любовь надо
иметь к своей науке, чтобы добровольно обречь себя на такое испытание!
Нет, сам он не был бы способен на такой подвиг!
Выбор места для обсерватории был не случаен. Именно такой рельеф
местности лучше всего соответствовал целям защиты. Метеоритная опасность,
существующая даже для небольших звездолетов, была в тысячи раз более грозной
для Гермеса, огромная масса которого притягивала к себе блуждающие в
пространстве обломки. Тем более, что предстояло пересечь пояс астероидов
между Марсом и Юпитером - самое опасное место на межпланетных трассах.
В скалах, кольцом окружая обсерваторию, были вмонтированы мощные
установки. Какую бы скорость ни имел метеорит, магнитное поле заставит его
уклониться в сторону от единственного обитаемого места на астероиде. Потому
и возможно было существование сравнительно тонких прозрачных стенок и
огромного купола, под которым располагались телескопы и другие
многочисленные астрономические приборы и инструменты. Если же встречный
метеорит окажется не железным, а каменным, то его отклонит в сторону
вихревое антигравитонное поле, дополняющее магнитное.
Астрономы могли работать спокойно.
После ужина Муратов задержался в кают-компании, беседуя с Вестоном. В
этот вечер он решил не возвращаться на свой звездолет, а переночевать на
спутнике, благо в этом странном мире без тяжести можно было спать на чем
угодно, как на мягчайшем тюфяке. Четыре стула, крепкий ремень, чтобы не
проснуться под потолком, и постель готова. Намагниченные металлические ножки
стульев, прилипающие к полу, гарантировали неподвижность ложа.
Было десять часов, когда Муратов, перед тем как лечь спать, зашел в
каюту Легерье.
Он любил беседовать с умным, энциклопедически образованным начальником
экспедиции. Казалось, не существовало вопроса, в котором французский ученый
не чувствовал бы себя как рыба в воде. С ним можно было говорить обо всем.
Таким и должен быть настоящий астроном. Ведь астрономия - наука
всеобъемлющая. Она затрагивает все области человеческого знания, от медицины
до философии.
Легерье ложился поздно, и Муратов не боялся, что явится не вовремя.
"Командир Гермеса", как прозвали Легерье с чьей-то легкой руки, стоял у
стены и внимательно рассматривал один из приборов, расположенных на большом,
во всю стену, щите. Он обернулся при входе Муратова.
- Посмотрите! - сказал он, снова поворачиваясь к прибору. - Стрелка
гравиометра не стоит на нуле. Никак не пойму, что это может значить.
Муратов подошел ближе.
С гравиометрами он познакомился во время экспедиции на "Титове". Но