"А.Мартынов "Великая историческая проверка"" - читать интересную книгу автора

сия!", и переходили к своим очередным делам.
Соответственно с этим, над нами, организаторами "Недели голодающего
ребенка", некоторые обыватели подшучивали: "Вы добром у мужика ничего не
возьмете; это ребячья затея; только военные части смогут выколотить хлеб у
крестьян в пользу голодающих". Что же оказалось на деле? Несмотря на то,
что наш сбор добровольных пожертвований совпал со сбором общегражданского
налога и с принудительным четырехпудовым сбором с пятихаток, мы в нашей
маленькой волости в "Неделю ребенка" собрали 300 пудов хлеба, 2.000 яиц,
несколько пудов сахару, 3 кожи, 12 п. новых ботинок, посуду, старую одежду
и т. д. Когда я обходил с подписным листом дома, бедняки, ютившиеся в
трущобах, несколько раз мне говорили:
"Благодарим вас, что вы нас не миновали". Это был на наш маленький
волостной масштаб огромный, блестящий успех. Это свидетельствовало, что
лед тронулся, что произошел перелом в настроении масс. Это подтверждали и
другие факты. Член местного волисполкома (беспартийный), постоянно
раз'езжавший по селам и очень хорошо осведомленный о настроении крестьян,
говорил мне: "Я убежден, что если бы сейчас у нас в селах состоялось
закрытое голосование, то огромное большинство крестьян нашей волости
голосовало бы за советскую власть". О переломе в настроении деревни мне
красноречиво говорил и тот факт, что заводская посевная кампания в 1922 г.
прошла блестяще. Очевидно было, что в деревне вновь воскресает ее старая
дружба к советской власти, к большевикам, что крестьянин-середняк опять
больше прислушивается к голосу "незаможных", чем к голосу "куркулей".
Как реагировали на новую экономическую политику в нашем районе
буржуазное население городов и местечек, с одной стороны, заводские
рабочие, с другой?
Лавочники, торговцы, спекулянты и вся вообще битая, но недобитая
буржуазная публика, конечно, ожила и возликовала, когда Советская власть
взяла новый курс.
Но это отнюдь не означало, что она искренне примирилась с Советской
властью, как видимо примирились с ней крестьяне. Это означало лишь, что у
нее зародилась надежда, больше того - уверенность в близости добровольной
и полной самоликвидации коммунизма и Советской власти и полной реставрации
капитализма со всей его правовой и политической надстройкой. В течение
целого года, от весны 1921 г. до весны 1922, в нашем уезде - в Ялтушкове,
Ушице, Баре, Жмеринке неизменно циркулировали самые фантастические слухи,
выдававшиеся за достоверные факты, что все сахарные заводы решено в
ближайшее время возвратить бывшим собственникам, что об этом уже ведутся
переговоры, что некоторые договоры уже подписаны, что железные дороги
сдаются в концессию иностранным капиталистам, что некоторые дороги уже
сданы и т. д. и т. д.
Все эти буржуазные мечтания были в порядке вещей. Но странным на первый
взгляд казалось, что после провозглашения нэп'а, в буржуазном хоре стали
раздаваться отдельные голоса в пользу полного примирения с советской
властью. Первый богач и воротила в нашем заводском местечке, владелец двух
мельниц, паровой и водяной, человек очень неглупый, энергичный, тертый
кулак, видавший разные виды, сейчас же, как выявился новый курс
правительства, стал ярко "красным", стал всюду и везде афишировать свою
привязанность к советской власти, жадно читал московские газеты и на всех
перекрестках комментировал их, доказывая обывателям, что советская власть