"А.Мартынов "Великая историческая проверка"" - читать интересную книгу автора

дому, сверхурочно еще пилили дрова для отопления школьного помещения, мыли
там полы, а летом копались на маленьких школьных огородных участках, в то
время, как учителя свои участки сдавали крестьянам исполу. Безграмотность
должна быть в полгода ликвидирована! Для этого нужно было чрезвычайно
расширить школьную сеть, а в нашей волости никак невозможно было изыскать
средств для ремонта и отопления уже существующих школ.
Обучение должно быть для всех одинаково бесплатное! Но чем жить
учителям? Когда к нам пришла на более продолжительное время
красноармейская часть, она помогла волисполкому собрать натурой целевой
налог для школ с крестьян. До того же времени школьные учителя больше года
не получали никакой платы, а работали они в исключительно тяжелых условиях
военной обстановки; неоднократно ученики распускались из школ уже тогда,
когда в местечке рвались снаряды или слышен был уже щелк пулеметов. Надо
ли удивляться, что наступил момент, когда в учительской среде началась
деморализация? Не имея никаких средств к существованию, учителя начали
производить нажим на учеников, начали проявлять по отношению к ним
исключительную строгость и требовательность, в результате чего большинство
учеников стали брать у них частные уроки на дому. Гони природу в дверь,
она влетит в окно! (Эта печальная практика, к счастью, продолжалась у нас
не больше года. Как только стал поступать целевой налог, в школе вновь
установились нормальные отношения между учителями и учениками.)
Не лучше обстояло дело в больницах. Медперсонал нашей заводской
больницы состоял из врача и двух фельдшеров, не считая сиделок (во время
эпидемии еще присоединился к ним эпидемический врач). Этот персонал
справлялся со своим делом даже в те времена, когда завод работал полной
нагрузкой, когда в нем во время производства работало, включая поденных,
2.000 чел. (с семьями 6.000). Но Нароздрава, ставившего себе необ'ятные
задачи, не удовлетворяла такая постановка дела в больницах. Он требовал,
чтобы всеми больничными аптечками заведывали не фельдшера, а
спецы-фармацевты. И вот, когда частная местечковая аптека согласно общему
декрету была закрыта, к небольшой аптечке заводской больницы были
прикомандированы еще два работника - провизор и помощница провизора из
закрытой частной аптеки. Провизор стал получать казенные пайки и
прозодежду, но делать ему нечего было, конечно, в заводской аптеке, и он
там действительно почти ничего не делал, тем более, что в аптечке с каждым
днем уменьшалось количество лекарств.
Ясно было, что заводская больница нуждалась не в добавочных провизорах,
а в добавочных лекарствах, а их-то в Здравотделе не было; их можно было
достать только у тайно торгующих медикаментами дрогистов. При таких
условиях, заводские рабочие в момент перехода заводской больницы в ведение
Здравотдела, стали наседать на врача, чтобы он скрыл от учета часть
необходимейших лекарств для обеспечения ими заводских трудящихся.
Заводской врач, чтобы выйти из затруднительного положения, стучался во все
двери, ездил три раза в уезд за лекарствами. Врач об'яснял в Уздраве, что
положение критическое, что в заводском районе свирепствует жестокая
эпидемия и спрашивал: "Что делать?". Врачу в Уздраве отвечали: "Мы вам
помочь ничем не можем, лекарств у нас нет", и прибавляли, не то шутя, не
то серьезно: "Покупайте лекарства на стороне и записывайте в книгах, что
покупаете молоко"...
Подводя итог первым трем годам октябрьской революции, я констатировал,