"Оганес Мартиросян. Убегающий мир " - читать интересную книгу автора

бы разными люди ни были, они зеркала друг друга, они на грани безумия. Перед
каждым человеком - тысячи разных зеркал, в которых представлено каждое
мгновение его жизни. Вся его биография перед ним. Видеть всего себя каждый
день, до мельчайших подробностей.

Человек не умирает сразу. Смерть постепенно переманивает его на свою
сторону. По кусочку, по крошке бросает человеку лакомства. Так человек - шаг
перед шагом, все ближе. Жизнь есть сон, говорили люди. Что же, а пробуждение
чем тогда будет? Если вплотную задуматься о сне, в самый последний момент,
перед тем как, чувство станет о смерти. То же ощущение. Разница - что там не
проснешься. Но ощущение, что вот ты сейчас отключишься, приручает к смерти.
Если повторение - фирменный знак смерти (так говорит Генон), то сны
повторяются реже, чем реальность. Вообще благодаря повторению мы узнаем
реальность. Что же, реальность ближе к смерти сновидения? Или неправ Генон.
Но и Вейнингер говорит о том же. И не только он. Провинция более однообразна
и повторяема, потому пребывание в ней равносильно смерти для устремленных к
новому. Провинция есть реальность - сон. В ней задача - не уснуть острее.
Провинция есть сон, столица - сновидение. Так и выглядит жизнь окруженной
смертью. Все бегут от смерти, зараженные ею. И в итоге, собираясь на
островке, они создают такую концентрацию смерти, что жизнь замирает в ужасе.

Может ли женщина быть Ариадной, спасти? Говоря о лабиринте, Овидий имел
в виду города. Современный город максимально приближен к схеме того
лабиринта. Нитка и меч. Небольшие отрывки от радостей, катающиеся по столу.
Любое дуновение настоящего сметет их до одного. Подбирать их бессмысленно.
Человек, уснувший над пустым столом... Бочка вина, которую мужики выкатили
на площадь, - луна этой ночью круглая. Опьянение разлито в небе. Воздух
дышит им. Округа плывет, пьяные голоса, крики... Что еще, что нам хотеть,
жить? Жить больше нечего, или подведут еще... Фотография, на которой дождь.
Дождь и все остальное, невидимое из-за дождя. Фотография, на которой дождь.
Задумчивые строки дождя, слова, падающие в душу земли, благодарно
вздыхающей, растроганной осенними вечерами. Вечерами поэзии осени.
Раскинутых и спокойных, словно крылья орла, в вышине. Прелюдии дождя в
тишине. Дивный пианист осени быстро-быстро перебегает пальцами по клавишам
подоконника.

4

Зима, выживание в городе. Неважно, как относиться к жизни, главное -
относиться к ней. Зима убивает молча. Идет снег, приглушающий крики. Зима
поедает тела, но выплевывает сердца, то есть косточки... Черные маленькие
косточки. Тонкий лед на озерах луж. Он приятно хрустит под ногой. Я закрываю
глаза, представляя кости. Снега нет, обнаженные кости. Белые, приятные,
тонкие. Похрустывающие под ногой. Холодное, вычеркнутое из списка живых
время. Обычное такое, мертвое. Очень даже идет, очень даже подходит. Сшито
по нам, с первой примерки берем. Даже почти не торгуемся. Гробы, дешевые,
простенькие, как и сама жизнь... Ну и хорошо, зато меньше вопросов.
Встав, я выглянул из окна. Белый снег ложился под окна. Природа,
замерев от восторга, тихо ловила кайф. Гигантский заяц линял, из серого - в
белый.