"Дебора Мартин. Опасный искуситель" - читать интересную книгу автора

- Хорошо, я уйду, - сказал он, наконец. - Но завтра я вернусь.
Она кивнула, понимая, что его не переубедить.
- Приходите после службы. - Она помолчала, потом добавила: - Приходите
на обед, к двум. Тогда мы с отцом сможем с вами поговорить. - С герцогом
гораздо легче будет иметь дело в светской обстановке, в присутствии отца,
регента и других гостей, которые обычно приходили к ним на воскресный обед.
Лорд Веверли снова нахмурился, лицо у него стало хищным, как у волка.
- Как вам угодно. - Он бросил на нее неодобрительный взгляд. - Но,
боюсь, мне придется принять некоторые меры, дабы быть уверенным в том, что
завтра ваш отец будет в состоянии со мной беседовать.
И, к ее неописуемому изумлению, он протянул руку, взял у нее из кармана
передника фляжку с вином и переложил ее в свой карман.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах вымолвить ни
слова.
- Сегодня вечером вашему отцу придется обойтись без "микстуры", мисс
Шалстоун. Я твердо намерен переговорить с ним завтра.
Он отпустил викария и стал спускаться по лестнице, а Корделия едва
смогла подавить возглас возмущения. Неужели он решил, что она отдаст фляжку
отцу? Да она каждый день только и делала, что выливала содержимое из таких
вот фляжек, припрятанных по всему дому, но каким-то таинственным образом они
появлялись снова.
Чего она только ни делала, на сколько замков ни запирала погреб, но
отец всегда добывал себе вино. То ли он договорился с кем-то из прихожан, то
ли сам где-то покупал его тайком. Источника ей обнаружить не удалось, но,
попадись ей этот негодяй, она ему глаза выцарапает. Сам отец не мог
прекратить пить, уговоры на него не действовали, поэтому единственным
выходом было постараться лишить его доступа к спиртному.
А его светлость, он что, думал, все так просто - стоит только фляжку
отобрать? Если бы!
Она тяжело вздохнула и, открыв дверь отцовской спальни, дотащила его до
кровати, на которую он и рухнул.
- Где моя микстура?
- Не надо микстуры, папа. Тебе пора отдохнуть.
С недовольным ворчанием он опустил голову на подушку. А потом
пробормотал уже с закрытыми глазами:
- Она же меня оставила. Оставила одного-одинешенького. Несправедливо
это. Правда ведь, несправедливо?
Кто "она", было ясно. В глубине души Корделия считала, что это больше
чем несправедливо, но вслух она сказала лишь:
- Мама сейчас на небесах. На все Божья воля, и негоже нам ее обсуждать.
Он кивнул, не открывая глаз. Она смотрела на него, и сердце ее ныло от
жалости. Она вела за него большую часть дел, старалась скрывать от
окружающих его пристрастие к спиртному, но в любой момент кто-то мог
пожаловаться на него епископу. Что делать, она не знала. Знала только, что
должна защищать его и надеяться, что настанет наконец день, когда горе его
стихнет и он вернется к своим обязанностям. Корделия готова была на любые
жертвы ради отца.
Правда, в последнее время она считала, что требует он слишком многого.
А ей так хотелось, чтобы он был кем-то более значительным, чем сейчас - отец
наполовину, да и человек тоже наполовину.