"Дебора Мартин. В плену сомнений " - читать интересную книгу автора

словно ярмо, сковавших нас по рукам и ногам. Не потому также, что англичане
навязали нам свою церковь, хотя это тоже наш позор. Но главное не в этом.
Главное в том, что нас лишили нашего родного языка.
По мере того как Воган развивал свою мысль, он все больше воодушевлялся
и теперь яростно потрясал перед настороженной толпой пачкой зажатых в руке
бумаг.
- Когда мы продаем свой скот, то на каком языке, я вас спрашиваю,
получаем мы купчую?
От молчания, воцарившегося в комнате, у Джулианы перехватило дыхание.
Кто-то в первом ряду не выдержал и крикнул:
- На английском!
На лице Вогана мелькнула холодная, многозначительная улыбка:
- Верно. А когда вы хотите отыскать в библиотеке сборник поэзии, то на
каком языке он обычно составлен?
- На английском! - хором ответили ему несколько голосов. Чувствовалось,
что аудитория начинает понемногу проникаться симпатией к оратору. Теперь на
смену враждебности на лицах некоторых появился интерес.
- И это верно. - Улыбка исчезла с его лица, и голос окреп. - А когда в
суде мы хотим защитить свою честь, на каком языке звучит приговор нам?
- На английском! - раздались крики.
Он кивнул, ожидая, пока смолкнет шум.
- На английском. Не на родном нам языке, языке наших предков, а на
проклятом языке, который нам навязали силой. - Взгляд Вогана медленно
скользил по лицам замерших в ожидании слушателей. - Вам, наверно, придет в
голову вопрос: "Почему это он вдруг заговорил о языке на политическом
собрании?" Может быть, многим здесь нет дела до того, на каком языке говорят
богатые землевладельцы да судейские, ведь на милом всем нам валлийском еще
говорит простой люд. - Теперь в голосе Риса звучала горечь. - Кто мне может
точно сказать, сколько же валлийцев в Кармартене больше не говорят сегодня
на языке своих предков? - Подавшись вперед, он тихо продолжал: - Мой отец
отправил меня в учиться в Англию - сперва в Итон, затем в Оксфорд, потому
что свято верил, что все спасение - в англичанах, что они замолвят за нас
словечко в правительстве, если мы будем послушно следовать их законам,
говорить на их языке.
Он с силой ударил кулаком по кафедре.
- Но, черт возьми, отец горько ошибался! Говорю вам, он ошибался и умер
потому, что слишком верил в англичан!
Джулиана почувствовала едва уловимую боль в его голосе и твердо решила,
что выслушает все до конца, какой бы болезненной ни была правда.
- Мой отец умер, - продолжал Воган, - и умер он потому, что лишил себя
родины... и своего языка. - С восторженным блеском в глазах присутствующие
впитывали в себя каждое слово оратора. - Нетрудно догадаться, на каком языке
написал он свои предсмертные строки...
- На английском, - словно эхо выдохнула толпа, внимая каждой интонации
его голоса.
- Верно. На английском. - Воган с силой сжал рукой край кафедры, и его
взгляд сверкнул решимостью. - Доколе же язык валлийцев будет оставаться лишь
приятным воспоминанием для нас с вами, уже почти забывших ратные подвиги
наших предков? Доколе Уэльс обречен оставаться всего лишь одним из
многочисленных графств Британской империи, английским и душой и сердцем?