"Жаклин Мартен. Сорвать розу " - читать интересную книгу автора

причитающееся ей приданое, когда умрет, но лучше не думать о том времени. Он
всегда повторял, что нечестно ставить дочерей в зависимость от милости
мужей.
Божьей молитвой мама и папа никогда не узнают о позоре, случившемся с
их дочерью.
"Я, - подытожила Лайза, вздернув свой упрямый голландский подбородок, -
не собираюсь чувствовать себя виноватой из-за того, что случилось, за
исключением одного - приняла отбросы за золото. Ошибка, которую никогда не
повторю".
Не ясно пока одно: результатом спаривания жеребца и кобылы является
жеребенок. Она положила руку на живот, - неужели двухминутная мерзость на
траве под ивой станет причиной появления такого драгоценного, но в ее случае
нежеланного ребенка? Все прояснится со временем... и очень скоро, ее периоды
всегда точны по времени, - через неделю, возможно, чуть больше, все станет
на свои места.
А пока она не собирается прятаться в своей комнате, подобно испуганному
кролику, - Филип Фэртон силой овладел ее телом, но она не даст повода видеть
ее униженной.
Лайза встала, натянула через голову нижнюю юбку, в шкафу выбрала свое
лучшее зеленое платье из люстрина.
Подняв волосы на макушку, заколола их черепаховым гребнем так, чтобы
концы свободно свисали на плечи; застегнув на загорелой шее янтарное
ожерелье и высоко подняв голову, Лайза медленно спустилась по ступенькам в
гостиную - поужинать со всеми вместе.

ГЛАВА 4

- Мисс Лайза, - маленькая служанка стремительно вбежала в кухню, где
готовились к выпечке имбирные пряники. - Ваш папа требует, чтобы вы пришли к
нему в кабинет, и немедленно - он очень нетерпелив.
- Ах, черт возьми!
Лайза, стряхнув передник и бросив его на стул, быстро пошла по коридору
в заднюю часть дома, к кабинету отца, успев расправить закатанные рукава,
поправить юбки и стереть муку с носа.
Она тихонько постучала в дверь, одновременно поворачивая ручку. Сердце
ее опустилось, когда она увидела преподобного Кордуэлла, сидящего в удобном
кресле напротив отца. Филип Фэртон неудобно примостился на краешке стула с
деревянной спинкой.
Лайза почувствовала комок в горле, стоило увидеть выражение папиного
лица: челюсть застыла неподвижно, зубы крепко стиснуты. А глаза... - они-то
причинили ей самую большую боль - веселые голубые глаза потухли.
- Лайза, - тяжело начал он, но тут же был прерван преподобным
Кордуэллом.
- Дитя мое, - произнес он торжественно, - мой племянник признался во
всем мне и церковным старостам, а признаться и исповедоваться в грехе
означает ступить на тропу спасения. Не сделаете ли то же самое?
Под ее молчаливым, презрительным взглядом Филип краснел все больше и
больше.
Лайза повернулась от него к священнику.
- В чем признался Филип? - спросила она с обманчивым спокойствием.