"Андрей Мартьянов, Мария Кижина. Отречение от благоразумья" - читать интересную книгу автора

друзьях все, что только можно узнать, и, если они стараются что-то скрыть,
обязательно найди это, дабы использовать впоследствии.
Я ничего не имел против господина Мюллера. Ремесло просто у меня
такое - знать все обо всех. Девушка пока не отыскалась, но я не терял
надежды.

КАНЦОНА ПЯТАЯ

Пятьсот шестьдесят миль

Пятьсот шестьдесят миль - ровно столько укладывается между Парижем и
Прагой, и с 1611 по 1612 годы я изучил эти мили и расположенные на них
постоялые дворы также хорошо, как коридоры и лестницы Консьержери. Париж -
Шалон-на-Марне или Реймс - Мец - Саарбрюккен - Майнц - Вюрцбург - Нюрнберг -
Регенсбург - Плезень - Прага. На хороших лошадях и при удачном стечении
обстоятельств - три недели туда, три недели обратно. Уж и не упомню, сколько
раз мне пришлось проезжать этими дорогами - в компании и одному, зимой и
летом. Но первый свой визит в Прагу, как первую любовь и первую дуэль, я,
наверно, не забуду никогда.
К середине лета 1611 года мой архив пополнился еще несколькими
прелюбопытными документами, и во всех них упоминались одни и те же лица,
кружившиеся в непонятном хороводе. По поручению отца Мюллера я спешно изучал
хитросплетения политики Священной Римской империи за последние пять лет, но
выяснил только то, что известно всем: Империей правит престарелый Рудольф II
Габсбург, после недавнего мятежа безвылазно засевший в неприступном
Карлштейне, покровитель алхимиков и магов, заигрывающий с усиливающимися
протестантами, то и дело даруя им новые привилегии. Власть в Златой Праге
захватил назначенный императором Тройственный совет, сейчас ставший
Двойственным, ибо, как совершенно верно передал нам фон Краузер, один из
наместников сгинул этой весной неведомо куда. В высоких сферах поговаривают
о том, что Рудольф зажился на свете, и из его брата Матиаса вышел бы куда
лучший правитель... Пражские обыватели по большей части игнорируют указы
Совета, и вообще Прага, в особенности университетские кварталы - редкостный
рассадник вольнодумства и ереси.
От таинственного кардинала Маласпины писем больше не приходило, всю
остальную почту я добросовестно относил герру Мюллеру, мимолетно ее
проглядывающему, а затем тщательно изучал в обществе отца Мак-Даффа и отца
Фернандо - наш начинающий инквизитор выказывал немалые успехи в деле
связывания между собой нитей тайных человеческих устремлений.
Вот они, эти послания, приходившие к нам из неведомого края. Привожу
подробно самое главное, послужившее (как и сообщения фон Краузера), основой
для удивительного и поныне памятного мне "Пражского Дела о демоне Леонарде":
"Смею донести до сведения трибунала священной Инквизиции, что прошлой
зимою мной были замечены при отправлении сатанинского обряда следующие лица:
посол Венецианской республики Аллесандро делла Мирандола, известный как
маркиз Кьянти, пани Андреа Фраскати, а также алхимик Филипп Никс, и с ними
еще некоторые, чьи имена мне пока неизвестны. В имении последнего все
вышеуказанные особы творили безбожное празднество, хуля имя Господне,
поклоняясь сатане и в качестве дьявольского причастия потребив живьем
поросенка.