"Андрей Мартьянов, Мария Кижина. Отречение от благоразумья" - читать интересную книгу автора - Вы сами держали в руках хоть одну из этих книг? - перебил
словоизвержение увлекшегося звуками собственного голоса дворянчика (точно, дворянин - при шпаге, хотя ее почистить бы не мешало... и ножны новые купил бы, что ли...) отец Густав. Начинающий доноситель от неожиданности икнул и сбился: - Ну... Я... Как бы вам сказать, ваше преосвященство... - Ваше высокопреподобие, - страшным шепотом поправил я, зная, с какой легкостью наш председатель впадает в ярость берсерка, стоит кому-то перепутать его титул. "Преосвященство" - это к кардиналу, а герр Мюллер не кто-нибудь, а полномочный легат самого Папы Павла V и кардиналами может на завтрак закусывать. - Ваше преподобие, - торопливо исправился застенчивый сикофант. - Я... В общем, я издалека поглядел, там на одной книге было написано - "Disquisitionum Magicarum", - ему пришлось совершить настоящий подвиг, чтобы выговорить заумное латинское название. - Разрешено, - почти сразу откликнулся Мак-Дафф, - сочинение дель Рио, вдобавок направленное против колдунов. Еще что-нибудь, мсье де Варрен? Более нашему раннему визитеру добавить оказалось нечего, и его быстренько выпроводили, предварительно позволив запечатлеть свою корявую подпись внизу заполненного мною листа, пожелав всего наилучшего и заверив, что инквизиция не дремлет. - Провинциал, - высказался я, когда стражники захлопнули дверь за господином Гаммоном де Варреном. - Шарахается от карет, глазеет на дам, в любой книге видит оттиск копыта дьявола. Образцовый персонаж фарса - хоть сейчас в балаган на Новом мосту! Мюллер. - Кстати, кто есть мадам Галигай? Почему уже который человек связывает ее дом с колдовским промыслом? И кому известно что-нибудь про этого Бернара, содержателя книжной лавки? - Лавка на улице Сен-Мишель, - неожиданно заговорил отец Фернандо. - Ничего примечательного, разрешение на право торговли имеется, насчет запретных книг пока не знаю, но в ближайшие дни... - Леонора Галигай, жена Кончини, фаворита королевы, - это уже Мак-Дафф. Вот тебе и святые отцы-отшельники. Всего несколько недель в Париже, а уже разузнали не меньше, чем я. - Устраивает у себя в салоне сборища якобы знатоков оккультных наук и чернокнижия, поддерживает устремления искателей философского камня и ведет обширную переписку с обитателями пражской Золотой улицы. Глуповата, но опасна, за ней стоит приглядеть. Из болтовни же сего чрезмерно увлекающегося молодого человека нам, к сожалению, досталось только уже ведомое нам имя и ничего, кроме подозрений. Скорее всего, его привело сюда неуемное юношеское воображение. Но этим букинистом с улицы Сен-Мишель мы всенепременно займемся, слышал я про него кое-что... Райан, у вас есть что-нибудь новенькое? Участь рассортировывать поступающие анонимные письма возлежит на мне, но, покопавшись в утренней связке бумаг, слетевшихся к нашим стенам, я пожал плечами: - Ерунда. Разве вот, для смеха, - и я с выражением зачел письмецо, написанное, впрочем, довольно грамотным человеком: - "Отец мой! Мои искренние и глубочайшие вера и приверженность католической церкви не позволяют мне держать уста сомкнутыми: я ощущаю |
|
|