"Андрей Мартьянов. Вестники времен (история 1) [F]" - читать интересную книгу автора

- Зато он вырастет образованным человеком! - с гордостью заявлял Вальтер
фон Райхерт и тут же, оборачиваясь к Гунтеру, давал новое задание: - Подтверди,
пожалуйста, маме мои слова на наваррском диалекте.
Смышленое дитя немедленно выдавало языколомную и для обычного человека
донельзя непонятную фразу, долженствующую обозначать: "Да, мол, я стану
образованным!" Кошмар кончился в начале тридцатых годов, когда на выборах
победила Национал-социалистическая рабочая партия Германии. Новый канцлер,
господин Гитлер, незамедлительно сумел раздобыть денег на финансирование
образования (будто раньше их не было...), и Вальтер фон Райхерт получил
приглашение вернуться в университет. Гунтер, сдав положенные экзамены, окончил
школу в Кобленце, затем два года учился у отца в Кельне, но, когда пришло время
выбирать между обычной службой в армии и поступлением в летное училище, решил
стать офицером "Люфтваффе". Как ни странно, знание мертвых языков на избранном
поприще ему вовсе не пригодилось...
Да, кошмар кончился в 1933 году. Пятнадцати лет нестабильности,
экономической и социальной анархии, последствий Версальского мира словно и не
было. Народ почувствовал - начал возвращаться порядок... За какие-то полтора
года почти не стало безработных, начались стройки, снова ввели поддержанную
буквально всеми всеобщую воинскую повинность. А это означало, что в стране опять
будет сильная армия! Наконец, после полутора десятков лет в Германии начали
отмечать праздники...
Да, именно праздников очень недоставало Гунтеру в детстве. Конечно же,
Pождество или дни рождения в семье отмечали всегда, как бы ни было плохо с
деньгами или продуктами, но разве обычное домашнее торжество может сравниться с
ликованием сотен тысяч собравшихся вместе людей? Гунтер в сентябре тридцать
седьмого оказался а Берлине и стал свидетелем приезда Бенито Муссолини - этот
день настолько поразил его воображение, что он долго не мог прийти в себя.
Берлин преобразился - и без того чистый и ухоженный город сиял ослепительной,
невероятной чистотой. От Бранденбургских ворот до Вест-Энда протянулась огромная
триумфальная аллея - драпировки зданий, гирлянды, искусно перевязанные полотнища
знамен, бюсты римских императоров, национальные флаги... По всему протяжению
Унтер-ден-Линден возвышались сотни белых колонн с позолоченными немецкими орлами
на верхушках. И потрясающая музыка Рихарда Вагнера, цветы, тысячи горожан на
улицах, встречающих огромную открытую машину, в которой стоя ехали двое
вождей...
Гунтер, поддавшись общему порыву, пошел на вечерний митинг на олимпийском
стадионе - благо время было. Тут-то он впервые в жизни ощутил себя настоящей
частью огромной силы, именуемой народом. Обомлев, он стоял в густой толпе,
наблюдая, как в вечернее небо ударили лучи десятков прожекторов, образовав на
черных облаках огненный квадрат. Режущий глаза свет выхватил главную трибуну с
золотым государственным гербом, справа и слева на колоннах громоздились
титанические чаши с бушующим живым пламенем; потом к арене устремился поток
тридцати тысяч знамен, вспыхивающие в лучах серебряные наконечники, бахрома,
феерия белого, красного, черного, зеленого - национальных цветов Германии и
Италии. Гунтер не почувствовал, как сам" собой потекли слезы, - все забивало
чувство восторга, гордости за свою страну, радости от того, что ты немец!..
- Представление в стиле ревю, - недовольным голосом охарактеризовал потом
Райхерт-старший впечатления сына от поездки в столицу. - Кабаре, только очень
большое.
- Папа! - возмутился Гунтер. - Как ты можешь так?!